Танкисты чувствуют, что происходит что-то большое и важное в их жизни. У ефрейтора Алексея Котенко немцы угнали сестру в Германию на каторгу. Может быть, она тут, в этой всё увеличивающейся толпе?
Мы многое повидали за годы войны, привыкли к таким бедам и горестям, что порою кажется, будто сердца стали твердокаменными. Но нет, не зачерствели наши сердца, если в такие минуты встреч еле-еле сдерживаешь подступающие слёзы. Сквозь только что развороченную колючую проволоку девушки ведут нас в лагерь. В низком бараке начинается взволнованный, прерывистый и радостный разговор.
— Неужели мы свободны? — всё время спрашивает танкистов киевлянка Дуня, три года назад угнанная немцами на каторгу. Танкисты смеются. И девушки улыбаются сквозь слёзы, слушая этот громкий смех.
Сто двадцать девушек, работниц с немецкого авиазавода «Фокке-Вульф», жили здесь, в этих бараках. Вот Маруся. Тринадцатилетней девочкой угнали её немцы с родной Украины. Вот Женя из местечка Копыля, что под Минском. Вот Лида из Щигровского района Курской области.
Девочками, побиваемые немецкими жандармами, голодные, растерянные, уезжали они в телячьих вагонах в чёрную страну — Германию. Это было в июне 1942 года, в трудные для нашей Родины дни. Эшелон с наглухо закрытыми вагонами прибыл в город Гота в Тюрингии. Здесь девочек выгрузили, загнали в бараки. Их заставили работать на авиазаводе. В первый после приезда день им налили по котелку зелёной бурды. В этом «супе» плавали большие жабы. Немцы смеялись.
— Это ошень хорошее блюдо — суп с лягушками. Привыкайте!
Девушки не знали ни слова по-немецки. Впрочем, гитлеровцы разговаривали с ними кулаками и палками, и знание языка вряд ли уберегло бы девочек от издевательств. Четырнадцатилетней Ане на другой же день после прибытия на завод в кровь разбили лицо. Многие из рабынь погибли: не стало киевлянок Моти и Доры, Оли из Минска, да сколько ещё…
Живые жили одним — верой. Верили они, что Красная Армия разобьёт немцев, придёт, спасёт, вернёт на Родину. И эта вера помогала терпеть голод, побои, издевательства.
На груди у девушек нашивки — синий знак «ОСТ». Это клеймо «рабочего с Востока», не человека, а раба. Валя, девочка из Минска, яростно срывает с комбинезона проклятую нашивку.
Год назад, 24 января, у девушек был праздник. День выдался ясный, лётный. В синем небе показалась белая туча — это летели английские бомбардировщики. Они обрушили сотни тонн бомб на завод в Гота. В бараках, где жили они, царило ликование. Верили, что эти бомбы не тронут страдальцев, что они попадут туда, куда их ведёт справедливость.
Тюрингских рабов с разбомблённого завода повезли под Познань. Здесь, в поле и в окрестных лесах, были выстроены огромные цехи завода «Фокке-Вульф». И снова девушек заставили работать, собирать ненавистные самолёты, оружие врагов.
Мы просим девушек спеть песни, сложенные в неволе. И в бараке возникает печальная песня:
Одна девчонка молодая
Склонила голову на грудь,
Тоска по Родине далёкой
Бедняжке не даёт уснуть.
Ах, мама, мать моя родная,
Зачем на свет ты родила,
Судьбой несчастной наградила
И синий ОСТ носить дала?
Работать, спин не разгибая,
Должны с утра до ночи мы.
И ничего мы здесь не знаем
Кроме голода и тьмы.
Шпинат с песком, гнилую брюкву —
Вот, что нам варят каждый день.
И еле ноги мы волочим
И ходим чёрные, как тень…
Мы слышали подобные песни в сорок третьем году на Украине и в Белоруссии. Из этих проклятых немецких мест они пришли туда, как вестник страданий нашего народа, как призыв к мести.
В сорок первом году, уходя с родных мест, мы клялись вернуться, и мы вернулись. Мы знали, что миллионы наших сестёр и братьев угнаны в неволю, и мы поклялись прийти за ними.
И вот мы пришли.
Мрачные цехи заводы «Фокке-Вульф» безлюдны. На конвейере застыли самолёты, они не появятся больше никогда над просторами нашей Родины, над просторами освобождённых нами стран.
Девушки поют ещё одну песню:
Кто «великой» Германии не знает,
Кто в Германии той не бывал,
Пусть счастливым себя тот считает.
В жизни горя тогда он не знал.
Дальше идёт рассказ о жизни на немецком заводе, о страшной каторге. Песня кончается так:
Мы вернёмся на Родину снова,
Сколько радости будет тогда!
Заживём мы спокойною жизнью.
Зацветём мы как в поле цветы.
Вы вернётесь на Родину — хотелось во всю силу крикнуть нашим девушкам, вырванным из неволи. Родина встретит вас радостно и ласково, она соскучилась в разлуке с вами. Вы будете жить счастливо, чёрные годы начала вашей юности сменятся годами счастья. Мы хотим, чтобы вы забыли ваше горе.
Но зато мы, солдаты, мы не забудем его. Оно жжёт наши сердца, ведёт нас вперёд и вперёд, в Берлин, к полной победе.
Е. Долматовский. 1-й Белорусский фронт.
«Комсомольская Правда». 9 февраля 1945 года.
Подробнее...