Статьи

Имена преступников редко остаются в истории. Дарья Салтыкова стала «именем нарицательным» — наравне с Джеком Потрошителем. И называют её хлёстко: Салтычихой. Пожалуй, это было самое резонансное уголовное дело XVIII века. Недаром Радищев говорил:

Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро,

Будешь проклято вовек, ввек удивлением всех,

Крови — в твоей колыбели, припевание — громы сраженьев,

Ах, омоченно в крови ты ниспадаешь во гроб…

Мудрость русского века Просвещения — это и Михайло Ломоносов, и Екатерина Великая, и Александр Суворов. А безумие — это она, Дарья Салтыкова, урождённая Иванова.

Сколько легенд ходило о ней, да и в наше время они не забыты. Дарье Николаевне приписывали даже людоедство — в прямом смысле. Её зверства изображали на лубочных картинках. До сих пор на её могиле запутавшиеся люди устраивают суеверные ритуалы…

Что мы знаем о её тёмном прошлом достоверно? Точных данных немного, но они есть: следователи вели дело Салтыковой грамотно и въедливо, проверяли каждый факт. Это были талантливые и честные люди, будем помнить их имена — Степан Волков и Дмитрий Цицианов.

Родилась Дарья Николаевна в состоятельной семье петровских выдвиженцев Ивановых. Вышла замуж за весьма завидного кавалера — гвардейского ротмистра Глеба Салтыкова. Состояла в дальнем родстве со многими сильными мира сего, включая славного фельдмаршала и московского градоначальника Петра Салтыкова и генерала Александра Бибикова — одного из образованнейших полководцев того времени. В неполных 26 лет она овдовела, оставшись с недурным состоянием и двумя сыновьями на руках. Смерть мужа — «сына роскоши, прохлад и нег», многообещающего вельможи — стала для Салтыковой неожиданным потрясением. Ярость она перенесла на своих беззащитных «рабов». Вероятно, она не сомневалась в собственной безнаказанности: барин для крепостных — царь и бог. Кого заботит судьба бесфамильных девок?

Люди маниакального склада, как правило, умеют вести двойную жизнь, вводя в заблуждение окружающих. И Дарья Салтыкова вела дела хитроумно. Следствие вскрыло целую паутину коррупции. Десятки московских чиновников получали дары от состоятельной помещицы и не давали ходу жалобам на неё. Конечно, они не ведали о масштабах кровавых расправ над крепостными Салтыковой. Доносчиков наказывали за «клевету» — и «шито-крыто». А Волкова и Цицианова подкупить не вышло. Не могла она и тягаться с императрицей… От материалов дела и в наше время волосы встают дыбом. Ни один автор триллеров такого не придумает.

Как правило, она сама начинала экзекуцию. Какая-нибудь ничтожная провинность вызывала прилив гнева, она била служанку поленом, драла ей волосы. А довершали дело гайдуки. Кроме побоев они не гнушались изощрёнными пытками: держали пленниц в воде на морозе, вырывали уши раскалёнными щипцами, хоронили заживо… Жертвами Салтычихи стали, по разным подсчётам, от 30 до 150 крепостных. И среди них — не больше пяти «мужеского полу». Тут, конечно, раздолье для психологов: неукротимый гнев молодой вдовы вызывали девушки, прислуживавшие в доме. Они были обречены на гибель. Следствие после серии обысков доказало вину помещицы в убийстве 38 человек.

Безумная помещица орудовала пять лет. Она уже не сдерживала себя и в распрях с дворянами… В 1762 году её жертвой чуть не стал дед великого поэта Николай Андреевич Тютчев. Об их знакомстве ходят невероятные легенды. Якобы Тютчев охотился во владениях Салтыковой и сначала стал её пленником, а затем и любовником. Всё развивалось прозаичнее. Был ли роман, судить трудно, но основания для ревности у мнительной вдовы имелись. Он женился на другой. Дарья Николаевна решила уничтожить супругов с помощью самодельной бомбы. Взорвать Тютчевых она намеревалась в их московском доме. К счастью, эта затея не удалась: гайдуки Салтычихи не решились на столь дерзкое предприятие. Тогда она приказала своим подручным напасть на Тютчева, как говорится, на большой дороге, однако он узнал об этом и заручился охраной. Пытать бесправных крестьян было гораздо легче, чем устраивать нападения на дворянина и офицера. Впоследствии Салтыкову признают виновной в «злоумышлении на жизнь капитана Тютчева». А в деревне Троицкое жестокая потеха продолжалась. Усадьба Салтыковой находилась в районе нынешнего посёлка Мосрентген, что в московском Тёплом Стане.

Один из доносов на Салтыкову каким-то чудом дошёл до Екатерины, совсем недавно взошедшей на престол. Императрица приказала основательно проверить подозрения.

Для Екатерины дело Салтыковой стало показательным. Судили не просто сумасшедшую, судили тёмную эпоху… В представлении идеологов екатерининского времени история России от Петра до премудрой Фике была эдакой чёрной дырой. Время злоупотреблений и грубых нравов. Дело Салтыковой оказалось самым громким, но одновременно за самосудные расправы над дворней наказывали и других аристократов. Императрица несколько раз переписывала обвинительный указ. По риторике видно, что история Салтычихи ужаснула русскую Семирамиду: «урод рода человеческого», «бесчеловечная вдова»… На следствии преступница держалась дерзко, ни в чём не признавалась. Её пытались испугать зрелищами пыток, а Салтыкова только улыбалась.

Бывшую помещицу подвергли гражданской казни. Это не просто суровый ритуал и «поносительное зрелище». Под барабанную дробь на площади уничтожалось дворянское достоинство приговорённой. Лишили её и женского статуса: отныне Дарью назвали «он». Салтыкову возвели на эшафот, привязали цепями к столбу, на шею нацепили деревянный щит с надписью «мучительница и душегубица». На том же эшафоте подвергли порке и клеймению сообщников убийцы — двоих крепостных, по воле Салтычихи ставших палачами, и священника, который покрывал кровавые дела помещицы, отпевал и хоронил изувеченных, убитых девушек…

Для Салтыковой (которая, впрочем, к тому времени утратила фамилию) приготовили подземную «покаянную камеру» в московском Ивановском монастыре. Преступницу как будто похоронили заживо. Полное заточение в кромешной темноте. Только для приёма пищи ей передавали огарок свечи. В этом каземате она провела около одиннадцати лет. Потом режим стал мягче. О ней ходили городские легенды… Рассказывали, что бывшая барыня в заточении родила сына от солдата-охранника. Скорее всего, это досужие слухи. Хотя здоровье у бывшей Ивановой-Салтыковой оказалось крепкое: в заключении она прожила 33 года и 40 дней. Кстати, ни одного достоверного изображения Салтычихи не сохранилось. На тех портретах, которые иногда публикуют в журналах, изображены другие женщины, однофамилицы и дальние родственницы. Есть лубочные зарисовки и картины XIX века и советских времён, но это — фантазии художников.

Нельзя по Салтычихе судить о русском дворянстве. Это аномалия — и психическая, и социальная. И всё-таки такая трагедия могла случиться только при крепостной системе, когда есть господа и есть рабы, люди «подлого звания», а в представлении некоторых — недочеловеки. Эти «преданья старины глубокой» следовало изжить. И дело Салтыковой стало первым шагом к отмене рабства на Руси. Ведь для сильных мира сего её история явилась грозным предупреждением: перегнёшь палку и окажешься в каземате, лишённый рода и племени. Есть управа и на «белую кость».

Автор: Арсений Замостьянов

Добавить комментарий