Колпинский районный суд Санкт-Петербурга по иску прокуратуры признал запрещенным в России популярное японское аниме «Тетрадь смерти», которое размещено на сайте jut.su. Запретили его только на этом конкретном сайте — но, на самом деле, попытки уличить это аниме в пропаганде самоубийств предпринимаются уже далеко не впервые. На наш взгляд, абсолютно зря.
Манга и аниме «Тетрадь смерти» являются одними из самых известных по всему миру и уже давно заслуживших право «культовых». И совершенно не зря — визуальный и смысловой ряд переполнен отсылками к культуре разных времен: от Библии и картин Ренессанса до Достоевского. Связь с последним особенно видна русскому зрителю. На самом деле, роман «Преступление и наказание» легко можно назвать идейно-сюжетной основой манги и аниме-экранизации. По сути, это перенос данного сюжета в современные японские культурные реалии.
Сюсукэ Канэко – режиссёр, снявший фильмы по манге «Тетрадь смерти» в одном из своих интервью на просьбу рассказать о теме морали в этих фильмах, упомянул именно роман «Преступление и наказание»: «судить других людей и быть осужденным», такую тему по его словам он увидел в этом романе и хотел использовать при создании фильмов по манге «Тетрадь смерти»
Напоминаем сюжет: заскучавший шинигами (бог смерти) Рюк подбрасывает в мир людей Тетрадь Смерти. Если в нее вписать имя знакомого в лицо человека, то он умрет. Тетрадь случайно находит японский школьник Ягами Лайт и начинает ею активно пользоваться. Лайт, уничтожая преступников, замышляет стать «Богом нового мира». За расследование дела берется ФБР и известный детектив L . Далее — напряженная детективная история вперемешку с моральными дилеммами и философскими вопросами.
В центре обоих сюжетов один вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?». Оба героя, и Лайт Ягами, и Родион Раскольников убивают во имя справедливости — ради исправления несовершенной системы мироустройства. Приведем для примера монолог Лайта Ягами из первой же серии: «Я убил их, я стал убийцей! Я убил этих двоих! Человеческая жизнь – это не шутки. Имел ли я право судить таких же, как я людей? Нет, я был прав, я же думал об этом. Они портят мир. Эти подонки должны были сдохнуть! Кто-нибудь должен это делать, даже пожертвовав своим рассудком и жизнью. Эту мразь больше нельзя терпеть!».
Любой знакомый с русской литературой человек увидит в этом монологе ту же теорию сверхчеловека, о которой размышлял Раскольников. Впрочем, наш Родион скромнее своего японского последователя — он лишь желает утвердить себя в качестве «сверхчеловека», находящегося «по ту сторону» нравственных норм и моральных законов, значимых, по его убеждению, лишь для «обыкновенных» людей, но отнюдь не для «необыкновенных». Ягами Лайт идет дальше и называет себя «Богом нового мира». Вопрос конкретно себе о том, тварь ли дрожащая, он не задает.
Лайт и Родион оправдали свои убийства тем, что они хотят сделать мир лучше, воплощая в жизнь свои идеи. Оба героя, под влиянием собственных идей, начинают откровенно преувеличивать свою значимость.
Раскольников размышлял: «я задал себе один раз такой вопрос: что если бы, например, на моем месте случился Наполеон и не было бы у него, чтобы карьеру начать, ни Тулона, ни Египта, ни перехода через Монблан, а была бы вместо этих красивых и монументальных вещей просто-запросто одна какая-нибудь смешная старушонка, легистраторша, которую вдобавок надо убить, чтоб из сундука у ней деньги стащить (для карьеры-то, понимаешь?), ну, так решился ли бы он на это, если бы другого выхода не было? Не покоробился ли бы оттого, что это уж слишком не монументально и… и грешно? Ну, так я тебе говорю, что на этом «вопросе» я промучился ужасно долго, так что ужасно стыдно мне стало, когда я наконец догадался (вдруг как-то), что не только его не покоробило бы, но даже и в голову бы ему не пришло, что это не монументально… и даже не понял бы он совсем: чего тут коробиться?»
Героя Достоевского на преступление толкнула овладевшая им идея, его «мрачный катехизис», на который активно влияли среда , нищета, голод, предстоящее замужество сестры, встреча с Мармеладовым и история Сони Мармеладовой. Подлинной же истинной причиной убийства явилась уверенность Родиона в отсутствии каких-либо морально-ценностных ориентиров в мире без Бога, где законы устанавливают люди «необыкновенные», где «все позволено».
Ягами Лайт же в своем решении спонтанен — он не вынашивал эту мысль полгода и практически не испытывал влияния окружающих факторов. По сути, его идея родилась только после того как появилась возможность простого и безнаказанного убийства людей. Впрочем, в обоих случаях «гуманизм» с которым они идут на преступления — лишь прикрытие, ведь оба героя страстно жаждут лишь «власти» и «свободы от моральных принципов и законов».
Оба произведения в итоге приводят к одной мысли — это развенчание теорий их главных героев. Но приходят они к этому совершенно разными путями. Против поступка и идей Раскольникова бастует его собственное нутро: он заболевает, мучается и в итоге приходит к пути веры, труда и смирения. По сути, он берется восстанавливать разрушенную токсичной идеей систему ценностей с нуля.
Ягами Лайт же совсем другое дело. Рефлексия на эту тему у него проходит достаточно быстро — он практически сразу опровергает любые сомнения. Аниме-герой не приходит в конце к искуплению. Сбывается предсказание бога смерти Рюка, что владельца Тетради ожидают «страдания и страх». Вообще голосом именно Рюка авторы разоблачают систему ценностей Лайта. Например, в первой серии аниме он утверждает что: «в этом идеальном мире ты останешься единственным злодеем» — к этому положению герой и приходит в финале. В итоге Лайт проигрывает и принимает поражение от своего же оружия — Тетради смерти.
Приговор авторов — нашего Федора Михайловича и японца Цугуми Оба, таким образом, идентичен: идея о сверхчеловеке совершенно несостоятельна.
Подробнее...