Автор: Евгений Норин

Как-то раз туманным вечером 8 сентября 1923 года ВМС США понесли ужасающие потери. Целая флотилия, семь эсминцев, оказалась навеки вычеркнута из боевого расписания за каких-то 10 минут. Надо признать, однако, что здесь не был виноват ни один коварный враг — ни немцы, ни японцы, ни красные диверсанты. Победили ВМС США сами себя.

Эсминцы класса «Клемсон» относились к числу новейших боевых кораблей американского флота. Их строили с 1918 года, позднее многие из них с честью служили на Второй мировой войне. А в сентябре 1923-го группе кораблей этой серии предстоял рутинный переход из Сан-Франциско в Сан-Диего. Суда возвращались с учений, и вроде бы самое сложное осталось позади.

Командовал переходом Эдвард Уотсон. Новичком этого офицера было не назвать: он служил на флоте уже почти 30 лет, командовал кораблями и в мирное, и в военное время, под его началом находился даже линкор. Впрочем, незадолго до 1923-го в его морской карьере случился перерыв в несколько лет, когда Уотсон служил военно-морским атташе в Японии. Как бы то ни было, по формальным показаниям он отлично подходил на роль командира соединения, двигавшегося в сторону Сан-Диего.

Однако кораблям предстояло пройти откровенно не самый простой район. Хонда-Пойнт (он же Пойнт-Педерналес) у входа в пролив Санта-Барбара всегда считался опасным из-за обилия подводных скал и сложных сильных течений. Однако пройти через эту зону Уотсон планировал не медленно и аккуратно, а, наоборот, быстрее, чем обычно. Так вышло, что как раз незадолго до этого перехода капитанам позволили менее строго, чем раньше, экономить топливо. Так что Уотсон решил лишний раз потренировать людей в сложных условиях, а заодно проделать переход максимально быстро.

Условия между тем становились чем дальше, тем хуже. Над Хонда-Пойнтом висел густой туман, мешавший точно ориентироваться на местности. Система радиопеленгации, позволяющая определить, где находится корабль, была внедрена сравнительно недавно, и капитаны ещё не испытывали к ней безусловного доверия. Причём Уотсон прямо объявил капитанам, что только его флагман будет определять своё положение таким способом.

Час от часу не легче: на флагманском «Дельфи» сломался гирокомпас и корабль ориентировался только на данные магнитного компаса. В общем, проблемы наслаивались одна на другую, но Уотсона всё это не пугало.

Командир приказал сформировать единую колонну, чтобы снизить риск. Само по себе это решение было разумным. Между тем капитан «Дельфи» Дональд Хантер взял на себя функции навигатора, отодвинув от этой работы штатного штурмана, лейтенанта Блоджетта. Хантер методом счисления (с помощью расчётов) определил, где находится флотилия и когда следует поворачивать. И вот тут радионавигационная система выявила отклонение сразу на несколько миль, но штурман счёл, что машина глупа и полагаться надо на его вычисления. Здесь он, мягко говоря, ошибался. Дело в том, что из-за сильного волнения на море он неверно определял скорость, а сильные ветра и течения вносили в его расчёты новые неучтённые факторы. Свою роль сыграло ещё и недавнее землетрясение в Японии: из-за сейсмической активности течения и волнение сносили корабли не туда, куда обычно.

В этом месте офицерам уже стоило бы задуматься, однако идея как можно быстрее достичь пункта назначения, не снижая скорости, очень глубоко сидела в голове Уотсона. Идею промерить лотом глубину (что позволило бы узнать о приближении берега) отвергли просто потому, что это заставило бы сбросить скорость. Более того, Хантер даже не соизволил сверить собственные расчёты с выкладками других штурманов. Интересно, что некоторые из них уже получили результаты, отличающиеся от тех, что были у Хантера. Но промолчали: считалось, что у Хантера и исходные данные точнее, и сам он наиболее квалифицированный.

В результате колонна, которая, по расчётам, должна была повернуть на восток и войти в пролив Санта-Барбара, совершила поворот — и в 21:00 бодро помчалась прямо в сторону мыса Аргуэльо, где маяк возвышался над скопищем обрывающихся к морю скал, , прибрежных валунов и рифов.

По расчётам Хантера, корабли должны были находиться уже заметно южнее и вошли бы в пролив как нитка в иголку.

Удивительно, но флагман даже не удосужился сообщить, что он поворачивает, — вся колонна из тринадцати эсминцев просто обнаружила, что «Дельфи» бодро уходит в туман, и поспешила за ним. Из-за этого «Дельфи» в итоге даже не стал первой жертвой. В 21:04 эсминец «Янг» врезается в подводный риф на всех своих двадцати узлах ходу, распарывает правый борт и опрокидывается.

Это катастрофа. На «Янге» гибнут двадцать человек сразу, но ничего ещё не закончилось.

Ровно через минуту «Дельфи» врубается носом в камни. На корабле погибают ещё три человека. Идущий следом «Ли» резко отворачивает влево — и всё равно вылетает на мель. Хантер сигнализирует, что корабли идут на мели, — но оказывается слишком поздно: «Вудберри» и «Николас» вылетают на камни. Правду сказать, они успели начать какие-то маневры, поэтому всё-таки врезались не влобовую на полном ходу, благодаря чему на обоих были раненые и травмированные, но ни одного трупа. Капитан идущего следом «Фаррагута» обнаруживает неладное (он успел заметить, как его товарищи вылетают на берег) — и резко командует: «Полный назад!» В итоге «Фаррагут» пережил небольшое столкновение с собственным систершипом «Фуллер», но сумел упетлять и от мечущихся у берега эсминцев, и от скал. «Фуллеру» тоже не повезло: он сел на мель. Некая почётная гибель досталась «Чонси»: там заметили, в какой беде «Янг», и попытались помочь, но корабль поволокло течением прямо на «Янг», и лопасти винта «Янга» разрубили обшивку «Чонси» у машинного отделения, после чего этот эсминец тоже вынесло на мель.

В итоге из всей команды семеро на скалах, два корабля легко повреждены, пять — избежали столкновения.

Что у Хонда-Пойнта терпят бедствие, стало понятно сразу и всем: когда у берега разом разрушается семь немаленьких боевых кораблей, это хорошо слышно. Тем временем уцелевшие моряки боролись за спасение. Команды «Фуллера» и «Вудберри» выбрались на одну большую скалу. Им пришлось провести там много печальных часов на пронизывающем ветру промокшими насквозь, но вскоре их сняли рыбаки. Команда опрокинувшегося «Янга» смогла перелезть на «Чонси», который стоял как рукотворный риф поблизости. Помаленьку некоторым морякам удалось забраться на прибрежные скалы и наладить спасение выживших — по верёвкам. В итоге новых жертв скалы Хонда-Пойнта в эти дни не собрали. Уцелевших спасали и гражданские моряки, и служащие Тихоокеанской железной дороги.

Надо заметить, что если история катастрофы — это трагедия сочетания обстоятельств и некомпетентности, то вот спасение уцелевших — маленькое чудо. Команды, в том числе двести раненых и травмированных, благополучно вытащили на берег. И тут хватало примеров и взаимовыручки, и отваги. Капитан «Фуллера» лично плавал к скале и закрепил трос, по которому спасалась его команда. Тем временем на «Николасе» происходило нечто почти комичное: один из коков нашёл уцелевшую на борту гитару и развлекал товарищей в ожидании спасителей, а другой вообще ухитрился сварить кофе — камбуз частично оставался над водой.

Но самое удивительное — это последовавшие события. Предполагалось, что к ответственности привлекут одиннадцать офицеров, включая Уотсона и Хантера. В итоге взысканиям подвергли троих: Уотсона, Хантера и почему-то капитана «Николаса». Правда, никого не посадили и даже не отставили от службы. Уотсон и Хантер поплатились только тем, что их перевели на второстепенную службу, это поставило крест на развитии их карьеры. Надо заметить, правда, что Уотсон не пытался отвертеться и честно признал ответственность за всё случившееся. Остальные капитаны сделали неплохую карьеру, двое в итоге даже командовали линкорами.

Ну а то, что осталось от кораблей, продали на металлолом за тысячу долларов. Правда, снять суда с камней было той ещё задачей, и в конце концов в основном их разрушили волны и ветер. Остатки эсминцев до сих пор покоятся где-то на дне у побережья Калифорнии.

Добавить комментарий