Тексты

Клим Жуков. Всем привет! Сегодня мы снова будем говорить о русских дворянах и детях боярских XVII века. Поговорим мы сегодня об очень важной вещи - о дворянском землевладении. И вообще о системе землевладения в народившемся Московском царстве. Для чего мы пригласили знающего человека, Николая Смирнова. Он у нас уже был, и теперь нас углубит в нашем знании русского военного дела, русской военной истории. Николай, привет.

Николай Смирнов. Приветствую. Ну, что же. Действительно вторая часть нашего обзора, посвященная поместной коннице, не только XVII, но и XVI века, будет посвящена экономической базе, точнее ее важнейшему элементу службы поместной конницы, это землевладению. Вкратце небольшой обзор историографии, как обычно. Если в прошлый раз, когда мы разговаривали о вооружении, я говорил, что расцвет интереса к вооружению мы переживаем сейчас, то, что касается землевладения, ситуация, к сожалению, обратная. Дореволюционная историография очень плотно занималась этим вопросом.

Клим Жуков. Веселовский.

Николай Смирнов. Да. И Веселовский, и Рожков. Даже, более известный, как политик, Павел Николаевич Милюков, тоже этому уделял внимание. Надо сказать, что историком он был неплохим. По-видимому, сказался интерес вообще к крестьянскому вопросу. Крестьянская реформа, земельный вопрос. Поэтому изучение аграрной истории Московской Руси было на хорошем уровне для того времени. Советский период характеризуется выходом на более качественный уровень. Понятное дело, крестьяне, это был эксплуатируемый класс. Интерес к этому был повышенный.

Клим Жуков. Тем более все понимали, что такое базис, его изучать надо.

Николай Смирнов. Поэтому базис изучали очень хорошо. И здесь эталонным примером историографии, посвященным аграрному вопросу XVI-XVII веков, является “Аграрная история Северо-запада”. Это многотомное издание. Здесь сочетание сразу нескольких плюсов, что в итоге дало возможность создать пока непревзойденный труд по аграрной истории. Во-первых, конечно, прекрасная источниковая база. Северо-запад характеризуется тем, что сохранность основного источника, писцовых книг, она просто уникальна. Есть писцовые книги первых лет вхождения Новгорода в состав Русского государства. В этих писцовых книгах отражены землевладельцы, которые были до этого. Ну, и до XVII века включительно, полностью писцовые книги сохранились. Во-вторых, там коллектив авторов работал над этим. А любой коллективный труд над массовым источником дает гораздо больший эффект. Ну, и плюс это были ученые высочайшего уровня. Просто цвет Петербургской исторической школы. Тут и Алексеев, и Воробьев, и Копанев. Руководил этим всем Шапиро.

Клим Жуков. У меня этот сборник есть.

Николай Смирнов. Не сомневаюсь. У меня он, правда, есть только в электронном виде, хотелось бы иметь и в бумажном. Это была вершина изучения. Я не называю многих авторов, которые работали над аграрной историей Северо-запада и над другими регионами. Потому, что их было много.

Клим Жуков. Что важно, эти люди не просто специалисты, они, ко всему прочему, специалисты в своей области. Каждый продолжал разрабатывать то, что он хорошо знает. А Шапиро, он их сводил вмести. Таким образом люди, которые хорошо знают свою деляночку, они все эти деляночки соединили в такой мощный труд. Пока в новой Российской Федерации ничего на этом уровне, по-моему, сделано и не было.

Николай Смирнов. Да, и рядом не стояло, я бы так сказал. Здесь надо отметить, что очень положительной чертой советского периода, с точки зрения исторической науки, являлось то, что специалисты по средневековой истории никогда не обходили вниманием аграрную историю. Изучать какие-то социальные явления, не зная вопрос, связанный с землевладением, никто не мог себе позволить. Сейчас немного другая ситуация. Сейчас мы видим падение интереса в этой теме. Субъективной причиной является то, что это непопулярная тема. Мы живем в условиях победившего капитализма. Поэтому интерес к эксплуатируемым классам у нас гораздо менее развит. С другой стороны надо понимать, что есть и объективные причины. Основным источником по аграрной истории являются писцовые книги. В прошлый раз я говорил, насколько тяжело изучение массовых источников по военной истории. Вот по аграрной еще сложнее. Потому, что очень объемные документы, их очень много. И в одиночку, или даже небольшим коллективом, создать что-то подобное “Аграрной истории” сейчас уже просто невозможно.

Клим Жуков. Кроме того, сейчас студент выходит из профильного ВУЗа настолько плохо подготовленный по палеографии. Нас еще как-то учили в 1990-е годы. Теперь, в среднем, ситуация печальная. Потому, что покажи студенту писцовую книгу, а у него палеографии было настолько мало, что он не сможет прочесть ничего. Его снова придется учить читать эти закорючки, в которых русские буквы сразу так и не распознаешь.

Николай Смирнов. Ну, научить, конечно, можно. Другой вопрос, что это не дающий быстрого выхода труд, который сейчас большинству не интересен. Будем надеяться, что все изменится, от этого не уйдешь, Аграрная история лежит в основе не потому, что Маркс был прав...

Клим Жуков. Как раз именно потому, что Маркс был прав.

Николай Смирнов. Да, “оно всесильно потому, что оно верно”. И краткий обзор источников. Главный источник по аграрной истории, это писцовые книги. Не их мы сегодня будем рассматривать, но периодически возвращаться к ним будем. Писцовые книги - это один из самых масштабных источников по истории России XVII века. Писцовые книги делятся на несколько типов. Собственно писцовые книги, которые описывали земли с указанием количества земли, ее местоположения, качества, что очень важно. С 1646 года, когда начала меняться система налогообложения, единицей налогообложения перестала быть площадь земельная, а стало количество дворов, то писцовые книги постепенно заменялись переписными книгами. У нас есть два мощных, описания, 1646 и 1678 годов, где уже не только земля главный интерес представляла, но главный интерес представляло количество дворов, которые располагались на этой земле.

Плюс, есть отдельные книги, “отделять” это давать новое земельное владение. Интересный документ, редко встречающийся, для истории служилого землевладения очень важный. Потому, что как раз в них вносились земельные владения, вновь выделяемые помещикам в качестве компенсации их службы. Есть еще дозорные книги, экстренные описания земель. В Смутное время они были развиты, когда между писцовыми описаниями возникала необходимость проводить, так называемые, дозоры. Поскольку я в первую очередь занимаюсь изучением десятен, могу сказать, что для истории землевладения поместной конницы десятни представляют не меньший, а, может быть, больший интерес.

Клим Жуков. Десятни, это специальные реестры, в которые заносилось состояние помещика, с которого он производит службу. Записывали во что он одет, какой у него конь, сколько послужильцев, какое у него вооружение и так далее.

Николай Смирнов. Совершенно верно. Главной целью составления десятен была, конечно, оценка боеготовности служилого человека. Но при этом, зачастую, в десятни вносилась информация и по землевладению. Иногда эта информация была очень подробная. Тщательно все фиксировалось и отражалось в этом документе. В чем преимущество десятен перед писцовыми книгами для изучения служилого землевладения. Во-первых, в десятни вносилась информация только непосредственно о служилых людях из отдельной дворянской корпорации. То есть, из помещенных в отдельном уезде. Поэтому не надо их по писцовым книгам выискивать, выяснять кто из них помещик другого уезда. Кроме того, различные типы землевладений учтены вместе. В писцовой книге они зачастую расположены в разных частях этого документа и для того, чтобы их свести нужно приложить немало усилий. Хорошо, если писцовая книга сохранилась целиком. Ну, и самое важное, о чем писцовая книга не может дать информации, в десятнях указано неуездное землевладение. То есть, дворянин указывает свое земельное владение не только в уезде, где он проживает, но и везде, где у него есть владение. Для XVI века, может, это не так актуально, но в XVII веке происходит процесс распада землевладения служилого города. Когда все больше и больше поместий и вотчин оказывается в других частях Русского государства. Понятно, что если мы только по писцовой книге попытается оценить землевладение служилого человека, то мы рискуем что-то...

Клим Жуков. Упустить.

Николай Смирнов. Да. Иногда очень существенное. Ну, это вкратце буквально об историографии источника. И теперь о самой поместной системе с точки зрения как раз аграрной. Поместная система создается при Иване III. Причем она следует в русле глобальных изменений, которые происходят в Русском царстве в эпоху этого правителя. Изменяется ведь все, государственное управление, вооруженные силы. Соответственно система обеспечения службы этих вооруженных сил тоже претерпевает серьезные изменения. Если в начале правления Ивана III, 1460-е, 1470-е года, роль дружин удельных княжеств и крупных вотчинников-землевладельцев, в общем, существенна. У нас нет идеальных числовых данных, но мы можем примерно представить по разрядным книгам, по летописным свидетельствам, что эти удельные князья, те же братья Ивана III на раннем этапе, приводили довольно существенные контингенты. Плюс, не будем забывать, что на службе у Великого князя, на классическом феодальном праве были свои вассалы, которые приводили вооруженные отряды. К концу правления Ивана III мы уже видим, что помещики, владельцы этих условных земельных владений, которые выдавались только на время службы и за службу, они составляют уже большинство. Может, еще не подавляющее большинство, но можно сказать, что поместная система уже в целом складывается. А к середине XVI столетия, к большим войнам Ивана Грозного, к Казанским походам, к Ливонской войне, можно уже четко утверждать, что поместная конница является основой вооруженных сил Русского государства, составляет ее самую массовую и боеспособную часть.

Клим Жуков. Тем более, что в 1553 году Иван Грозный привел в соответствие вотчинное и поместное землевладение, сказав: “Какая разница, вотчина это или поместье? Службой обязаны все равно все”.

Николай Смирнов. Да. Это очень важный момент. Трудно сказать, насколько это было революционное изменение или фиксация того, что уже существовало. Поместные раздачи существовали в Московском княжеском домене и до Ивана III.

Клим Жуков. С XIV века начиная.

Николай Смирнов. Да. Но говорить о системе поместного землевладения имеет смысл с Ивана III. Таким условным стартом формирования этой системы считается “испомещение” новых помещиков на Новгородских землях. После воссоединения Новгорода с Русским государством, произошли серьезные изменения в землевладении. Новгородские землевладельцы были массово переселены в центральные уезды Русского государства. И место уже заняли не вотчинники, а помещики, которые на условиях несения службы получали сравнительно небольшие земельные владения. Просто “испомещение” было настолько массовым, более 2 тысяч человек было “испомещено”, что, наверное, можно сказать, что таких прецедентов больше не было, это условный старт поместной системы. Хотя подобная практика применялась и дальше. По крайней мере, точно такое же произошло с Тверскими землевладельцами. Правда, чуть позже, и в меньших размерах. Есть свидетельства, что подобная практика была применена к Смоленску, к Рязани. Но тоже не в таких масштабах, не все выселялись. Ну, и земли, которые входили в орбиту влияния Москвы, которые забирались у Великого княжества Литовского. Как я уже сказал, таким привычным для нас стартом формирования поместной системы, является Новгородская аграрная реформа.

Далее было три направления расширения поместного землевладения. Прежде всего, раздавалась дворцовая земля. Земля, которая принадлежала Великому князю. Его Великокняжеский домен, либо это земли, которые, так или иначе, переходили в его владение. Либо вновь присоединенные, либо забранные у землевладельцев, попавших в опалу.

Клим Жуков. Выморочное имущество. Как это была история с братьями Ивана III.

Николай Смирнов. Да. Отсюда формируются крупные дворцовые владения. И вообще практика не дробить на уделы Великокняжеский домен. Дворцовые земли только увеличивались, и это был источник для “испомещения” новых дворян. Второе направление, это перемещение землевладельцев с присоединяемых земель. Когда можно было за счет вновь присоединяемых земель получить хорошо населенные, хорошо освоенные земли для раздачи. Ну, и третье, это освоение земель на юге и востоке. Россия XVI века методично и системно прирастает южными и восточными землями. И, понятно дело, что они с точки зрения землевладения более привлекательны. И можно использовать для раздачи в поместья служилым людям.

Клим Жуков. Вот Казань, например, “подрайская землица”, была лакомым куском и в этом смысле тоже. Была одна из целей, раздать помещикам еще земель. Тем более, что в Поволжье земли неплохие.

Николай Смирнов. Не столько Казанская земля, а Поволжье действительно стало мощным источником “испомещения”. На южном направлении, в сторону Крыма, тоже постепенно границу отжимали у крымцев, сдвигаясь туда разными путями. И строительством засечных черт, и сдвигая туда расстановку полков. Прирастая южными землями, которые для землевладения были тоже очень выгодны. Есть даже такое термин историографический, “сползание населения”. Потому, что по мере того, как безопасность этих территорий становилась все более обеспеченной государством, население туда немножко сдвигалось. И крестьяне туда с удовольствием уходили, вольная колонизация, так называемая, и помещиков туда “испомещали”.

Далее у нас наступает период больших войн во время правления Ивана Грозного. Здесь идет с одной стороны постоянный рост числа помещиков за счет расширения поместной системы. Русская поместная конница, начиная с Ивана III, и вплоть до середины XVII века только прирастает численно. Увеличивается количество дворянских корпораций служилых городов. Растет число самих помещиков, следовательно, и рядовых воинов поместной конницы. Но, тем не менее, правление Ивана IV характеризуется и очень серьезным напряжением вооруженных сил. Количество войн велико, войны очень тяжелые, напряженные. И Казанские походы были не легкой прогулкой, потребовались большие усилия. И борьба с Крымом требовала гигантских усилий на самом деле.

Если сопоставить распределение сил Русского государства, то все прочие направления, Ливония, Великое княжество Литовское, крайне редко требовали отвлечения больших сил, чем ежегодное выставление вооруженных сил на южные границы. Цена вопроса на южных рубежах была очень велика. Брешь в обороне в Ливонии и Великом княжестве Литовском максимум грозила проблемами для северо-западного и западного пограничья. Брешь в обороне на юге грозила всей России.

Клим Жуков. В 1571 году Девлет-Гирей сжег Москву.

Николай Смирнов. То есть, добрался он до нее и сжег исключительно из-за ошибок в обороне. Русская оборона не была проломлена, не было такого разгрома на границе. Были именно просчеты в организации обороны. Эти просчеты дорого обошлись Русскому государству. Ситуация, в целом, была исправлена битвой при Молодях, год спустя, но, по большому счету, это все равно сказалось и на итоге Ливонской войны, ну, и на всех этих процессах. Большое напряжение вооруженных сил, потери, экономические потери очень большие от крымских набегов, и Ливонская война на своем финальном этапе была не беспроблемным эпизодом. Принято считать, что Ливонская война велась где-то в Ливонии. На самом деле, на завершающем этапе западные и северо-западные уезды Русского государства буквально сплошному грабежу подвергались потому, что они были уже плохо защищены. И в последние годы, начиная с походов Стефана Батория, с 1579, вплоть до заключения Запольского перемирия, вооруженные литовские отряды грабили безжалостно наши границы. Это наносило огромный экономический урон.

Плюс еще, не будем забывать, налоговое бремя. Оно постоянно возрастало. Расходы на войны требовали больших финансовых усилий. Поэтому в конце XVI века страну настиг чрезвычайно тяжелый сельскохозяйственный кризис. Это был действительно один из тяжелейших периодов аграрной истории. Массовое разорение крестьян, гибель большого числа крестьян, бегство крестьян приняло массовый характер. Были, конечно, внешнеполитические причины, о которых я сказал. Но были и внутриполитические. Среди этого и опричнина, которая сопровождалась серьезными социальными потрясениями, перебором землевладельцев, “перебор людишек”, так называемый. И хаосом, который наступал вслед за этим.

В это время, отчасти благодаря успешной внешней политике раннего этапа правления Ивана IV, появилась возможность крестьянам уходить с более тяжелых с точки зрения землевладения и налогового пресса земель. Уходить на свободные, освободившиеся, территории. Вольная колонизация, уход населения от налогов, от обеспечения помещичьих хозяйств, это тоже элемент сельскохозяйственного кризиса. Кризис, это не только гибель и разорение крестьян, но и уход их от государственного влияния. Причем вариантов было много. Уходили массово и на новые земли, уходили в боярские вотчины, где бояре могли предложить гораздо более льготные условия. Уходили на монастырские земли. Как результат, сельскохозяйственный кризис ударил, прежде всего, по поместной коннице, по вооруженным силам. Поскольку и без того малонаселенные владения оставались без населения. Следовательно, помещики оставались без средств и к существованию, и к несению службы. Это все последствия этого кризиса для вооруженных сил.

После смерти Ивана IV, при Борисе Годунове, у нас наступает период восстановительный. Правление сначала Федора Ивановича, фактическое правление Бориса Годунова, впоследствии его личное правление очень положительно сказалось на аграрной истории. Восстановление сельского хозяйства, восстановление обороноспособности страны шло достаточно уверенно, только Смутное время его прервало. Было три основных направления. Во-первых, некоторое снижение налогового гнета. Удачная внешняя политика. По сути, если взять период правления Федора Ивановича и Бориса Годунова, у нас была одна война против Швеции, Швеция тогда считалась второстепенным противником. И после 1591 года у нас достаточно спокойная ситуация на южных границах. Был неудачный поход для крымских татар 1591 года, и после этого на юге было сравнительно спокойно.

Плюс новые раздачи земель помещикам. Это четко видно и по писцовым материалам. Сохранилась, что большая редкость, так называемая, отдельная книга Тверского уезда, там перечислены новые пожалования поместных земель Тверским помещикам. Надо сказать, что им давались довольно большого размера земельные владения. При этом хорошо населенные. Обеспечивалось то, что и нужно служилому человеку. То есть, достаточно населенные владения, которые приносят стабильный и приемлемый доход. Позволяют и самому служилому человеку жить и выступать на службу “конно, людно, оружно, доспешно”.

Ну, и не будем забывать, что в этот момент у нас начинает формироваться крепостное право. В прошлый раз говорил, сейчас более уместно сказать, крепостное право, это прямое следствие сельскохозяйственных проблем. Потому, что поместные земли были самыми для крестьян невыгодными местами работы, как бы мы сейчас казали. Потому, что в крупных вотчинах, на монастырских землях, там было более выгодно жить и заниматься сельским хозяйством. Поэтому крестьян перетягивали, переманивали, сами они уходили. И государство, под давлением массы служилых людей, начинает этот процесс ограничивать. Если сначала это ограничение было чисто хозяйственным, Юрьев день, это же, по сути, не шаг к введению крепостного права, это просто некое приведение в порядок крестьянских переходов.

Клим Жуков. Чтобы он закончил сельскохозяйственный цикл.

Николай Смирнов. Да. И после этого, заплатив налог, “пожилое”... Вот, кстати, отсюда мы можем выводить некую доходность, условную, крестьянского хозяйства. Вот один рубль, это как раз “пожилое”, условно, крестьянин платил за будущий год некую сумму. И он спокойно уходил на другую землю. Этот Юрьев день, когда ограничение сроков перехода, это все-таки именно такое наведение порядка в этой сфере, это еще не крепостное право. А вот дальше уже появляются, так называемые, “заповедные лета”. Сначала временная мера. Причем она и трактовалась как временная, “пока земля не обустроится”. Вводились, так называемые, “урочные лета”. То есть, это срок сыска ушедших крестьян. На самом деле это срок поиска и возвращения ушедших, вывезенных. Потому, что вывозили. Могли вывозить и насильно, и такая практика была. Когда крестьян под угрозой принуждали переселиться. Причем далеко не вывозили. Поэтому зачастую служилые люди знали, где их крестьяне находятся. Урочные лета, это время, когда они могли предъявить свои претензии к соседнему землевладельцу, чтобы он вернул крестьян.

У нас источников по военной истории явно недостаточно за XVI столетие. Не так, как в XVII веке. По косвенным данным, которые сейчас имеются, мне кажется, что к 1598 году, это был большой смотр войск при Борисе Годунове, боеспособность русской армии была на высоком уровне. Там же тоже история с очередным несостоявшимся крымским набегом. Когда Борис Годунов вывел армию в поля, и одни известия о масштабе выведенной армии заставили отказаться от всяких набегов. Возможно, это свидетельство и результат действий правительства по восстановлению боеспособности армии. Опять-таки, сразу оговорюсь, что это такое больше допущение потому, что ни достаточного количества десятен, ни каких-то сводных материалов, к сожалению, мы не имеем и вряд ли когда-нибудь получим. Потому, что круг источников по XVI веку, в основном, в научный оборот введен. Вообще это чудо, и прекрасно будет, если мы какие-нибудь источники в архивах накопаем, но это маловероятно. Начинается XVII со смутного времени. А Смутному времени предшествовал неурожай 1601-1604 года.

Клим Жуков. Когда вулкан Уайнапутина...

Николай Смирнов. Честно говоря, даже не знал. Готовясь к сегодняшней передаче, я вообще про этот вулкан первый раз прочитал. Три неурожайных года в России. А для России, с ее очень низкоэффективным сельским хозяйством, и два неурожайных года если не голод, то преддверие голода. А три неурожайных года, это гарантированный голод. Три неурожайных года, не везде, правда, в центральной России, в наиболее населенной части, приводят к тому, что катастрофические последствия для сельского хозяйства. Причем понятно, что выживали все как могли. И одна из причин Смуты в том, что помещики массово избавлялись от всех лишних ртов, выгоняя своих боевых холопов на улицу. Все это население сползало на юг, где хоть как-то с едой было нормально. На юге формировалась эта негативная масса, которая в будущем станет питательным элементом для всех этих волн антиправительственных, которые с юго-запада, с юга накатывали на Москву. Это Лжедмитрий I, Болотников, Лжедмитрий II. Это все в центральную Россию потом возвращалось в виде антиправительственных выступлений.

Чтобы оценить масштабы бедствия, можно сказать, что по исследованиям по Замосковью, это Готье еще в начале XX века изучал писцовые книги Замосковья, размеры пахотных земель сократились в десять раз. Это не земли во владении, а земли, на которых ведется сельскохозяйственная деятельность. Потому, что писцовые книги методично отслеживали всю землю. Градации были такие. Пахотная земля – там работают крестьяне. Пашни наездом – это земля, которая периодически вводится в сельскохозяйственный оборот, крестьянин постоянно там не пашет. Перелог – это, условно, лежащая под паром земля. Ну, и вплоть до того, что значительная часть земель отмечалась, что лесом поросла. “Лесом поросло”, это уже даже не резерв.

Клим Жуков. Это нужно снова сводить лес.

Николай Смирнов. Да. Понятно, что “лесом поросло”, это не вековые дубы выросли.

Клим Жуков. Естественно. Просто, как мы сейчас едем, у нас заброшенные пашни. Где бывшие колхозные земли. Там росли сначала маленькие какие-то деревца, а теперь смотришь, и в мой рост. Это у нас тогда господствующее трехполье.

Николай Смирнов. Трехполье. По этому поводу в одном из комментариев, мы это не проговорили, но и не скрывали, что все измерения, о которых я буду сегодня говорить, вот эти четверти... Это имеется в виду в одном поле. Поэтому надо умножать их на три. То есть, сто четвертей земли, которые указаны, это одна треть от земельных владений, которые имели служилые люди.

Клим Жуков. Почему сто? Когда трехполье, там часть под яром, часть озимые, а часть в перелоге. Почему не считаются озимые и яровые вместе?

Николай Смирнов. Не знаю, там формулировка такая идет, что сто в одном поле... Не знаю, честно скажу. Вот такая методика была подсчета. Не могу сказать определенно ничего. Я знаю, что это единая схема. Все эти четверти подсчитывались в одном поле. Чтобы не было так, что здесь считаем в одном, здесь в трех полях. Тогда все понимали четко все. Соответственно, Смутное время прервало этот восстановительный период. Можно сказать точно, что последствия Смутного времени были более тяжелыми, чем сельскохозяйственный кризис конца XVI столетия. Земля была разорена гораздо больше.

Теперь перейдем к тому, что представляло собой поместное землевладение после Смутного времени. Тем более, что наконец-то появляется достаточное количество источников. Это прежде всего десятни, о которых я говорил, которые отражают поместные землевладения конкретных служилых городов. С 1613 года проводились дозорные описания земель. В 1626-1630 годах прошло валовое описание всех земель. Поэтому источников у нас предостаточно. Поскольку у меня наиболее отработана десятня смотра и разбора 1621-1622, которая фиксирует ситуацию после окончания Смутного времени. Если считать, что Смутное время заканчивается у нас с окончанием Русско-Польской войны, в 1618 году. Деулинское перемирие. Буквально через несколько лет мы получаем прекрасную картину, которая нам показывает нам поместную конницу во всем ее кризисе, как бы я сказал, к сожалению.

Сразу оговоримся, что поместное землевладение включало в себя два основных вида земель. Это поместье и вотчина. Поместье, это условное земельное владение, которое изначально давалось строго на период службы и для того, чтобы помещик служил. Предполагалось, что если помещик не служит по разным причинам, либо он уже не может служить, либо он плохо служит, то это поместье у него может изыматься. В принципе случаи изъятия поместий существуют. Их немало. Но все-таки это были исключения потому, что дворянское сословие, сословие служилых людей по отечеству, как их называли, все-таки отличалось представлением о службе, как о важной миссии. Уклонение от службы, это был позор не только для служилого человека, но и для всего рода. Дворянская психология уже тогда начала складываться, и, можно сказать, что сложилась уже. Откровенно уклонявшихся, постоянно и системно, дворян и детей боярских было такое меньшинство ничтожное, что можно про них ни говорить. Сами изъятия, это был экстраординарный вид наказания. Но были. И в писцовой книге, и в десятне такие случаи фиксируют.

Что касается изъятий, если это и было, то изымали за серьезное преступление против государя. Опала если накладывалась на служилых людей. Или смерть служилого человека без наличия прямых родственников. Потому, что поместье, это важная часть государственного имущества. И просто передавать его вдовам или каким-то совсем уж малолетним детям, это расходовать земельный фонд нерационально. Поэтому, как правило, давались прожиточные поместья, если оставались родственники служилого человека. Все-таки надо поддержать вдову, детей малолетних. Им давалась часть поместья на прожиток. Могли давать и не часть, могли давать... Они там сами как-то принимали решение.

Плюс такой важный элемент, как, так называемое, отцовское поместье. Дело в том, что зачастую при смерти, убытии со службы служилого человека, у него оставался совершеннолетний сын. Тогда, условно, совершеннолетним считался в пятнадцать лет, когда недоросль превращался в новика. Соответственно, либо подростки-недоросли, либо новики еще не получили свое земельное владение. Тем не менее, им давалось право пользоваться отцовским владением. Такие случаи очень часты. Все-таки правительство старалось соблюсти преемственность поместий, передачу их по наследству. Но не прямая передача, когда дворянин отдает наследство кому-то. При этом большинство новиков старались верстать “в отвод”, так называемый. То есть, давать им новые поместья. Если он уже подходил ко времени, когда он может служить, и готов был служить, то проводилось, так называемое, “новичное” верстание. В “новичном” верстании присваивался какой-то оклад, и старались им землю какую-нибудь потом подобрать. Верстание “в отвод”, это значит, что он получает не землю своего отца, а он получает свое владение. Кстати говоря, “в отвод” верстались в основном старшие дети, а младшие дети получали, как правило, отцовскую землю. Что является полной противоположностью майората.

Клим Жуков. Да, конечно. Но тут, на самом деле видно, что пытались расширить круг этих самых помещиков. Потому, что люди тогда женились и выходили замуж очень рано и если у мужчины старшему сыну пятнадцать лет, то ему может быть тридцать пять, еще лет десять-пятнадцать прослужит и детей еще наделает. Таким образом, у нас вместо одного заселенного поместья есть шанс получить два. А, значит, двух военных.

Николай Смирнов. И потом отцу-то надо где-то служить. Поэтому такая практика была. Вот с этих прожиточных поместий должны были выставляться... Поскольку они временно выбыли из государственного контроля, с них должен выставляться даточный человек. Это служилый человек, воин, который идет в поместную конницу, но при этом снаряжается за счет владельца этого прожиточного поместья. Сразу скажем, что для XVII века даточные, это единичные случаи. На сто служилых людей, если приходится один даточный, это хорошо и нормально. В прошлый раз мы сказали, что в поместной коннице не было послужильцев. Но даточных, может быть, там были тысячи? Ничего подобного. Может с каких-то монастырей и брали, или с крупных землевладельцев. Но с рядовой массы помещиков, буквально с каждого служилого города, ну, если брали, 5-6 человек они выставляли, то это было уже хорошо. Причем они вскладчину, четыре прожиточных поместья вместе выставляют одного человека. Зачастую и так было.

Сразу отмечу, что в течении XVII столетия права помещика постоянно расширялись. То есть, медленно, но уверенно помещик все больше на свои земли имел прав. Если в XVI веке он владеет, пока служит, то в XVII веке допускалась мена поместьями, можно было обменять поместье. Допускалась передача в приданое, не очень поощрялось, но допускалось. Допускалось скрытое наследование, допускалась сдача внаем. То есть, поместье все больше приближалось к вотчине, к наследственному земельному владению по статусу. Поэтому реформа Петра I, который в 1714 году уравнял поместья и вотчины, на самом деле является просто завершением процесса. Это не нововведение. Вообще очень многие реформы в области военного дела, я не беру сухопутные армии, Петровских времен, они являются завершением процессов XVII столетия. И когда исследователи, которые занимаются Петровской эпохой, начинают ваять из него совсем реформатора, это свидетельство того, что они в предыдущую эпоху даже не заглядывали. То есть, с точки зрения флота - тут вопросов нет.

Клим Жуков. Его не было, а он стал.

Николай Смирнов. Да. Были на Каспии корабли единичные.

Клим Жуков. Фрегат “Орел” построили при Алексее Михайловиче.

Николай Смирнов. Но что касается сухопутной армии... Во-первых, даже если Петр I был такой замечательный реформатор, нельзя вооруженные силы быстро перестроить. В пределах нескольких лет.

Клим Жуков. Еще почти в Средневековье это было физически невозможно просто в силу того, что кадров, которые могли бы твою волю транслировать, их просто не было. Поэтому было нужно пользоваться тем, что есть в данный конкретный момент, что развивалось по объективным причинам.

Николай Смирнов. Это отдельная тема для беседы и здесь я не являюсь мощным специалистом.

Клим Жуков. Говоря про реформу Ивана III, это же тоже была никакая не реформа по большому счету. Когда мы говорим “реформа”, мы употребляем сразу понятное слово, что что-то такое поменяли. Потому, что Иван III тоже не сам придумал поместное верстание. И верстать-то эти поместья стали не потому, что сильно хотелось, а выбора не было. Нужно было больше солдат, а где их взять?

Николай Смирнов. Это все длительные социальные и социально-экономические процессы. Которые по желанию такого замечательного правителя, как Петр I, они сами не сделаются. И время не ускоришь, как говорится. Хотя какие-то атрибуты поменять можно. Переодеть солдат, переименовать, назвать их мушкетерами или драгунами. Что касается вотчин, то тут три основных типа. Это родственная, купленная и выслуженная. Родственная, это понятно, она передается по наследству. Вотчина, в отличие от поместья, передавалась по наследству. Ее конечно тоже можно было отобрать, чем Иван Грозный активно пользовался. Но тут нужны были веские аргументы, человек должен был очень плохо себя вести. И после Ивана IV не особо этим занимались. По отношению к мелким служилым людям точно не занимались.

Клим Жуков. Что у них отнимать-то?

Николай Смирнов. И крайне редко они допускали такие политические ошибки, как боярство. Боярин мог не туда посмотреть. В сторону Литвы или в сторону не того претендента на престол. Ну, а служилый человек, он политически безграмотный. И ошибок не допускает, следовательно. Раз он не умеет писать, он ошибок не допустит. Здесь то же самое. Самый интересный вид вотчинного владения, это, так называемая, выслуженная вотчина. Это новое явление в XVII веке. Правители, с Ивана III до Смутного времени, пытались количество вотчин ограничивать. Потому, что вотчинники, это ненадежный элемент. Они, вроде как, меньше зависят в экономическом плане от правительства. Поэтому вотчины сокращались. А в XVII веке они начинают расти. Причем расти не только у знатных аристократов, но и у рядового дворянства. Старт этому процессу был дан появлением выслуженной вотчины. То есть, за отдельные военные заслуги дворянин и сын боярский имели право перевести часть своего поместья, или все поместье, в вотчину. Называлось это “выслуженная вотчина”. Примеров таких много. Но почти все примеры укладываются в два массовых пожалования. Это за две Московские осады. Это получили дворяне и дети боярские, которые сидели в осаде с Василием Шуйским. И кто остался там верным, они потом получили. Это самая массовая раздача. А вторая раздача, это за оборону Москвы в 1618 году от королевича Владислава, который последней попыткой переломить ход неудачно складывающейся для Польши войны... Ну, как неудачной. Они на большее рассчитывали, войну-то они удачно завершили.

Клим Жуков. Владислав вообще едва не стал русским царем.

Николай Смирнов. На короткий период формально даже стал. Ну, тут он попытался стать фактически. Последняя попытка, когда нахрапом попытались поляки Москву взять. Даже не осада была, а короткий период осады и штурм. Все, кто оказались в Москве в этот момент, они все получили право на выслуженные вотчины. Это такое новое явление было. И это старт тому, что вотчины стали постепенно наращивать свое присутствие. Потому покажем картинки. Вот это доля вотчинных владений дворян и детей боярских. По уездам, как раз по данным десятен 1621-1622 года. То есть, видно, что доля, допустим, в Ельце совсем ничтожна. А в Звенигороде уже 37 процентов. Девятнадцать-двадцать уездов, которые здесь представлены, это еще не восемьдесят с лишним уездов, которые были. Может быть, там есть, где были большие доли. Но понятно, что колеблется в пределах от 10 до 20 процентов доля вотчин. Это довольно большая доля. И насколько выслуженные вотчины на это повлияли, говорит тот факт, что в Каширском уезде... Где у нас Кашира? Пятнадцать процентов. В Каширском уезде из 71 вотчины 59 были выслуженные. Понятно, что если бы не было раздачи при Шуйском и при Романовых, Кашира не вылезла бы за 3-4 процента. Это действительно такой старт к росту вотчин.

Теперь рассмотрим, сколько вообще земли было у служилого человека по завершению Смуты. Мы здесь учитываем и поместные вотчинные владения. Потому, что понятно, службу они несли вне зависимости от того, какой статус это имело. Они должны были все равно выставляться в поход. Если 20 уездов, это примерно четверть всех уездов, которые были, служилых городов. У меня 4 тысячи помещиков обработано. Понятно, это сейчас, в будущем будет больше. Это примерно седьмая часть всех землевладельцев. И вот мы смотрим размеры земельных владений, которые имели в одном поле, как мы уже сказали, рядовые помещики начала XVII века. Сразу бросается в глаза, что у нас огромная доля вообще безземельных.

Клим Жуков. Девятьсот тридцать один.

Николай Смирнов. Если согласно Уложению о службе он должен был выставлять себя в поход со 100 четвертей земли. А 100 четвертей земли у большинства и нет. Тысяча пятьсот пятьдесят девять. Если так примерно представить, 60 процентов или вообще не имели земли, или имели до 100 четвертей. Размеры земельных владений, понятно, что могут колебаться в разных уездах. У меня есть еще диаграмма, чтобы примерно посмотреть средний размер земельных владений по 20 уездам, которые у меня там обработаны. Эта картина не выборка, это все служилые люди, по ним есть данные в десятнях. Потому, что не во всех десятнях есть размеры земельного владения. Здесь это есть. Ну и, например, Чернь, там средний размер землевладения 55. Есть Алексин, у них 306 средний размер землевладения. Понятно, что в общем ситуация с земельными владениями была не очень хорошая. Потому, что они были небольшие. Это сразу снимает вопрос по поводу послужильцев.

Клим Жуков. Откуда их было выставлять.

Николай Смирнов. Да, их не должны были выставлять. Если даже допустить, что в конце Смутного времени действовали нормы Уложения о службе, то даже по ним большинство не должно было ничего выставлять. Но, как видно по уездам, разброс значительный. При этом сразу надо отметить, что в период Смутного времени произошло резкое расхождение реальных земельных дач, то есть, владений, и поместных окладов. Это некий норматив, который государство устанавливает, что у тебя может быть 300 четвертей земли, 400 четвертей земли. Если в XVI веке... Точных данных у нас нет, но тем не менее, размеры земельных владений хоть как-то могли соответствовать тем поместным окладам, которые были, то в XVII веке все пошло вразнос. То есть, поместные оклады стали все больше и больше. Причем согласно статье моего научного руководителя Владимира Воробьева, он сделал интересный вывод. Что старт этому процессу дало верстание Лжедмитрия I, который в 1605 году, желая утвердиться на престоле, он решил привлечь к себе массы этого рядового служилого сословия. И при нем это верстание 1605 года привело к тому, что стали давать оклады гораздо больше, чем земли. Всем повысили оклад. Причем, это не обеспечили никакими дачами. Ну, а дальше этот процесс было не остановить. В итоге оклады лезли вверх. Их ограничили, хоть как-то психологически, что больше тысячи четвертей никогда служилому человеку не давали.

Тем не менее, чтобы понимать насколько соотношение окладов и реальных земельных владений не соответствовали друг другу. Вот, опять-таки. Тут немножко другие цифры потому, что там разные подсчеты. Здесь учитываются именно поместья, вотчины исключены. Тем не менее, видно, что от 1-25 процентов или нет поместий, это большинство. До 50 процентов, это больше трех четвертей. А свыше 100 процентов, это вообще ничтожная доля. То есть, вывод делаем, что поместные оклады перестали отражать реальную ситуацию по землевладениям. И стали просто показателем места служилого человека в служилом городе. У тебя больше поместный оклад, ты, вроде как, более высокое положение занимаешь. Такие звезды на погонах. Никакой экономической составляющей здесь нет. Поэтому в дальнейшем можно эти оклады так и рассматривать.

Это-то ладно. Размеры земельных владений, это может не так критично потому, что они никогда не были большими. Но самое печальное, что у нас происходит после Смуты, это с населенностью.

Клим Жуков. Пустопоместных выросло поместий.

Николай Смирнов. Да. И давайте посмотрим на эту диаграмму. Понятно, что помещик свою службу мог обеспечить с земельного владения. Но для того, чтобы получать доход, он должен иметь там население, которое будет работать. И опять, очень условно, за некую нормативную планку для обеспеченного поместья, мы берем 15 дворов крестьян и бобылей. Вот это некая условная отсечка, выше которой можно считать, что помещик хорошо обеспечен. Ниже которой, что недостаточно обеспечен. И вот картина, которая у нас вырисовывается по 22 уездам.

Клим Жуков. Пятнадцати дворов или пятнадцати человек?

Николай Смирнов. Это дворы. Я здесь не совсем корректно, может быть, написал. Но здесь надо понимать, что до момента, когда стали облагать налогом именно дворы, количество трудоспособного крестьянского населения в одном дворе примерно соответствовало количеству дворов. А потом, когда стали дворы облагать, тогда уже крестьяне, не будь дураками, в один двор...

Клим Жуков. Забором обнесли. Это при Петре I отмечали.

Николай Смирнов. Поэтому он и перешел на подушное. Это действительно уже назрело. Это все уже было вопиюще. Но этот процесс начался тогда, когда стало подворное налогообложение. До этого не было никакого смысла. В десятнях иногда пишут “дворов”, иногда “крестьян и бобылей”. Это показывает то, что тогда эти понятия не особо и разделяли.

Клим Жуков. Просто у нас археология говорит, что у нас около XVI века, начало XVII, размеры деревни в среднем, это 3-5 дворов. Неужели у дворянина или сына боярского могло быть две деревни? Потому, что две деревни, это десять дворов получится.

Николай Смирнов. У него могло быть и пять, и шесть, и так далее.

Клим Жуков. Участок земли небольшой, где там эти деревни поместятся?

Николай Смирнов. Бывало в разных уездах.

Клим Жуков. Понятно, тут у него столько, там столько, а в третьем уезде еще столько.

Николай Смирнов. Я такого подсчета не производил, но это сплошь и рядом распространенная ситуация, когда было несколько деревень. В Тверской десятне указано название населенного пункта, размер земельного владения, тип его, количество крестьянских и бобыльских дворов. Бери карту Тверского уезда и можно посмотреть. Один дворянин мог совершенно свободно владеть в разных местах. Иногда даже станы указаны. Это уже, может быть, не для Тверского уезда, там станы не указаны. Во Владимирской десятне даже станы указаны. Стан, это часть уезда, он дробился на станы, волости и так далее. Конечно, основная масса имела одну деревеньку. Здесь подробней озвучим цифры. Если взять землевладения этих 22 уездов, то без поместий и вотчин 982 служилых человека. Пустопоместных, то есть, у них нет крестьян и бобылей вообще, это 1417. От 1 до 14 крестьян и бобылей, это 1787. И свыше 15, это 213 человек.

Клим Жуков. То есть, нормально нести службу могли, по большому счету, 213 человек.

Николай Смирнов. Мы сейчас это увидим. Это хорошо будет заметно, кто нормально мог нести службу. Поместная система в данном случае была просто подорвана. Кстати, этот смотр, который проводился в 1621 году, он был результатом подготовки очередной войны с Польшей, с Речью Посполитой. Несмотря на принятое решение, что с Польшей будем воевать, дворяне и дети боярские попросили провести смотр. Смотр выявил, что не готова основная масса. Или плохо готова. И было принято решение войну не начинать, хотя условия были, как я говорил в прошлый раз, просто идеальные. Редкий случай, когда против Польши с нами готовились одновременно воевать Швеция, во главе с Густавом Адольфом, и Турция. Такое идеальное сочетание, чтобы на Речь Посполитую навалилось сразу трое, больше никогда в истории России не возникало, чтобы мы могли воевать в таком великолепном окружении союзников. Ну, союзники такие, не очень надежные. Тем не менее, когда выяснилось, что воевать некому, нечем, и не с чего, то от этой идеи отказались. А после этого момент ушел. Густав Адольф заключил перемирие, турки потерпели поражение под Хотином. В общем-то, все и закончилось.

Теперь давайте посмотрим, допустим, нет у них земли, а может какие-то источники доходов есть. Кстати, источники доходов есть. Давайте про это скажем. В основном, конечно, ситуация была тяжелая. Но ни десятни, ни писцовые книги не учитывают целый ряд источников дохода потенциальных, которые у служилых людей были. Они не меняли картину полностью, но они существенно корректировали в лучшую сторону. Во-первых, не учитывается, так называемая, категория задворных людей. В будущем это стали те категории людей, которые не облагались налогом. Это не крестьяне, не бобыли.

Клим Жуков. Сразу скажи, чем отличается крестьянин от бобыля.

Николай Смирнов. Однозначного мнения здесь нет. Могу сказать, какого мнения придерживаюсь я вслед за Готье и целым рядом историков, которые изучали этот период. Я считаю, что бобыль, это земледелец, который не имеет своей запашки. То есть, у него нет своей земли. Он фактически батрачит, пашет землю, которая принадлежит целиком и полностью служилому человеку. Поэтому доходность от этого бобыля принято оценивать меньше, чем доходность от крестьянского хозяйства. Хотя для десятен нет существенной разницы. Основная масса десятен их объединяет: “Крестьян и бобылей столько-то”. Но здесь я не могу точно сказать. Потому, что есть мнение, что это безземельные крестьяне.

Клим Жуков. Нестандартное обозначение на селе, до сих пор, холостяка.

Николай Смирнов. Совершенно верно. Насколько это так или нет, я не могу сказать, поскольку это вопрос реально дискуссионный. Тем не менее, бобыли, можно так считать, это менее доходные земледельцы, которые работают на землях служилых людей. Кстати, к вопросу, что это, скорее всего, не одинокие крестьяне. Дело в том, что на протяжении всего XVII века доля бобылей сокращается. Причем сокращается до единичных случаев. Возникает вопрос, что же такое в XVII веке произошло, что у нас одиноких мужчин стало меньше в разы, если не в десятки раз? Поэтому это социально-экономическая категория, которая тогда была им понятна и четко определялась. А в дальнейшем она просто исчезла за счет того, что все стали крестьянами.

А вот задворные люди, это как раз уже не землевладельцы. То есть, это люди, которые, по-видимому, жили на дворе у служилого человека. Не землепашцы, которых на землю он не зажал, они выполняли другие функции. Может, рыбу ловили. Эти категории никак не учитывались. Вторая категория, которая для конца Смутного времени тоже не существенна, а для середины XVII века она уже могла быть вполне весомой, это пленники. В период войны они попали в плен. Особенно, когда война успешно ведется на территории противника. Ливонская война вначале привела к тому, что много полона было вывезено. И войны середины XVII века тоже, тоже массово вывозились пленники. Пленники, они реально работали, они могли работать на земле. Но пленники не было тягловым населением, они не платили налоги. Следовательно, их писцовая книга не видит и видеть не хочет. То есть, хотят их видеть переписчики, они включают. Понятно, что после Смуты их доля была невелика. Потому, что Смута была неудачным для нас военным предприятием. В основном велась война на нашей территории. Скорей обратный процесс. То есть, это мы туда поставляли большое количество пленников, в Литву и Польшу. Но какое-то количество было.

Клим Жуков. Плюс у нас же еще убыль шла за счет крымской торговли людьми. Алексей Николаевич вчера сказал, что есть подсчеты, что до 250 тысяч населения у нас убыло благодаря крымским набегам.

Николай Смирнов. Это вполне возможно. Я не знаю, честно говоря, как высчитывают 250 тысяч. Для меня загадка, как считать убыль населения, если бы крымцы составляли более-менее адекватные реестры.

Клим Жуков. Составляют-то не крымцы. Составляют в первую очередь покупатели. Если оценить, сколько купили, где, кого, то к прикидочной цифре можно прийти.

Николай Смирнов. Не совсем понятно, 250 тысяч, это за какой период.

Клим Жуков. За время существования Крымского портала.

Николай Смирнов. Это вполне возможно. В успешные набеги могли свыше 10 тысяч в этот портал угнать совершенно спокойно. Я уже не говорю о том примере, который я приводил, 1521 год, там что-то было совершенно фантастическое.

Клим Жуков. Крымский хан сказал, что он из Москвы увел 150 тысяч полона, но мы не будем на веру принимать такие цифры.

Николай Смирнов. Не будем потому, что принимать на веру цифры из нарративных источников вообще нельзя. Просто надо изначально их отметать и потом пытаться их адаптировать. Потому, что представление о числах свыше 100 уже было приблизительное. И когда мы наших партнеров западных обвиняем, что они считали наши армии... Мы-то тоже страдали этим. Например, битва на Ведроши. Там все насчитали 40 тысяч. Там 4 тысячи было, ну, может быть 4 с половиной. Это не потому, что хотели завысить. Просто представления о “много” были... Разница между 10 тысячами и 200 тысячами уже была несущественная. Поэтому это все очень приблизительно. Меня всегда радует Казанская история. Они же там этих убитых татар подсчитывали до единиц. Но цифры какие-то безумные, какие-то 97 тысяч 864 человека. То есть, цифры с потолка взяты.

Клим Жуков. Ну, а посмотреть на археологическую Казань средневековую, XVI века, она же просто километр на полтора.

Николай Смирнов. Ну, тут решили не писать 100 тысяч, а точные цифры.

Клим Жуков. С другой стороны, если вернуться к Казанской истории, очень интересны наши собственные потери. Потому, что есть же Синодик убиенных, который более-менее, по крайней мере, дворян, детей боярских, бояр и воевод, учитывал.

Николай Смирнов. Ну, вот здесь такой момент. Я бы не сказал, что он учитывал рядовую массу. Рядовая масса попадала в этот Синодик редко.

Клим Жуков. Там прямо пишут, что дворянин такой-то.

Николай Смирнов. Может, он выборный был. Потому, что рядовые вряд ли в таком количестве. Потому, что совсем их мало. Вообще в этом Синодике, по-моему, стопроцентно можно сосчитать, это оборона Рингена, там они действительно все поименно. Скорее всего человек 70, так их и было. С послужильцами их там человек 140 было.

Клим Жуков. На Казань-то тоже, как выяснилось, ходило если 15 тысяч человек, то это очень много. Скорее всего меньше.

Николай Смирнов. Лидер по уменьшению численности русской армии считается Алексей Лобин, но я его всегда критикую, что он слишком завышает. Вот эта Орша тоже. Он там 12 тысяч насчитал. Там и 12 тысяч не было.

Клим Жуков. У нас еще Олег Двуреченский мастер уменьшения. Умеет занизить численность, еще немножко и вообще не ездил никто. Вот он, вместе с Веселовским, считает, что на Куликовскую битву 6 тысяч человек ездило. Не больше.

Николай Смирнов. Ну, Куликовская битва выходит за пределы моих интересов. Потому, что изучая XVII век, немножко развращаешься тем, что источников масса. Поэтому я совершенно не могу нормально изучать периоды, когда источников нет.

Клим Жуков. А я могу.

Николай Смирнов. Недавно была эта дискуссия на milhist.info. Кстати, давайте прорекламируем еще раз прекрасный сайт.

Клим Жуков. Да. Замечательный сайт, очень хороший. В узких кругах он обозначен, как “зеленый сайт”.

Николай Смирнов. Там есть тематические дискуссии. Дискуссия, посвященная стоянию на реке Угра. Когда мне там предложили что-нибудь написать, я говорю: “Я ничего не могу написать. Это вы специалисты. Нашли какую-нибудь штучку, и так, оп, статейку”.

Клим Жуков. Я-то как раз последние годы продвигаю методику подсчета от размера археологического города. Потому, что если у нас есть город, то в те далекие времена, которые до поместного верстания, дружины, так или иначе, проживали в городищах. Ну, а зная размер городища, мы может примерно прикинуть, сколько там жило людей. А от численности населения города, городища, можно понять, сколько максимально и сколько минимально оттуда могло поступить военных.

Николай Смирнов. Да. Я эти передачи смотрел, мне очень понравился сам подход. Он, с моей точки зрения, очень уместен и вполне достоверен. Ну, мы отвлеклись. Давайте посмотрим, влияло ли это на боеспособность. Может, действительно нет. Чем хороши десятни? Что они и то, и другое показывают в одном месте, в одном документе. Вот давайте посмотрим на картинку, которая показывает нам боеготовность служилых людей в 1621-1622 году в зависимости от населенности их земельных владений. Верхние, это у нас хорошо оснащенные, 15 и более. Это от 1 до 14. А это беспоместные и пустопоместные. Если вы посмотрите на эту картинку, она похожа на прошлую картинку. Зеленым цветом показано, если они выходят на службу нормально, с двумя конями или больше. То есть, они готовы к дальней полковой службе.

Клим Жуков. Выборная рать нормальная.

Николай Смирнов. Да. Причем я тут не беру никаких послужильцев. Это с двумя конями. С одним конем, это ограниченная по дальности служба. Это желтым цветом. И красным цветом – не может выступить. Если мы посмотрим тех, кто хорошо оснащены, основная масса с двумя конями, все замечательно. Если у нас до 15 крестьянских, бобыльских дворов, то видим, что основная масса уже к дальней полковой службе не годится, но, по крайней мере, они хотя бы в поход выступают. Вот, всего 47. И вот пустопоместных и беспоместных, 431 еще худо-бедно выступили, а 848 вообще выступить не могут.

Клим Жуков. А один может аж с двумя конями.

Николай Смирнов. Этому есть объяснение. Он просто много денег в окладе имеет. Потому, что это, как мы говорили в прошлый раз, с учетом выплаченного денежного жалованья. А теперь посмотрим, что они показывали, когда говорили, что без жалованья они могут. Ситуация уже хуже везде. Но если здесь хотя бы 13 не может выступить, но 97 с одним конем. Четверть нормально. Но если у них дворов крестьянских мало, то 820 не может выступить. А если беспоместные или пустопоместные - с двумя конями ноль. С одним конем восьмая часть примерно. Очень мало. Это идеально иллюстрирует, насколько роль населенности земельных владений была существенна. От этого все зависело. Есть население в твоих поместьях – на службу готов.

Я не рассказал, что был еще момент потенциального получения дохода. Писцовые книги это отражают, десятни, понятное дело, нет. Допустим, есть у него на территории мельница. Он с нее может получать доход.

Клим Жуков. Там задворные могут работать.

Николай Смирнов. Да. Это тоже источник дохода, который десятни не видят, писцовые книги видят плохо. Вот эти источники дохода, они вполне могли быть подспорьем для этих персонажей. Плюс еще не будем забывать, что некоторые служилые люди утаивали землю. Почему утаивали, это тоже очень важный момент. Дело в том, что мы рассматриваем период после Смутного времени. В Смуту творилось непонятно что. Правительства менялись. От кого ты получил поместье, это не всегда было от правильного человека. Потому, что когда закончилась Смута, была выстроена некая прямая линия, кто хороший. Это Борис Годунов, Шуйский, Ополчения, они тоже выдавали поместья. Ну, и Романовы. А вот им противостояли персонажи, которые тоже активно раздавали поместья или отбирали. Это был Лжедмитрий I, Лжедмитрий II, это был Владислав, который от своего имени тоже что-то раздавал.

Клим Жуков. А типа Болотникова?

Николай Смирнов. По крайней мере, они не имели права выдавать сами поместья. Могли там: “Забирай”. Но понятно, что никакой грамоты. А от Лжедмитрия I, Лжедмитрия II, от Владислава можно было вполне грамоту получить. И ладно если поймали, сказали: “Отдавай”. А если сгинул прежний владелец. А ведь когда шли описания, писцовые или десятни, они должны были принести бумагу, которая подтверждала их право на владение. Естественно, если ты притащишь грамоту от Владислава, к тебе возникнут вопросы. Могли и не возникать, могли узаконить. Нет претендентов, ну, и ладно, служишь же сейчас. Это очень важный момент. Преодоление Смуты шло по линии от максимального списания всех грехов. То есть, кем ты был во время Смуты, тебе потом не припоминалось.

Клим Жуков. Надо полагать, что запомоились почти все, так или иначе.

Николай Смирнов. С Лжедмитрием I вообще все потому, что он был бесконкурентный товарищ на престоле. А с Тушинским вором если начинать копать, то можно было докопаться до очень проблемных моментов. Филарет.

Клим Жуков. Да, безусловно.

Николай Смирнов. Если будешь припоминать Лжедмитрия, возникает вопрос, а папенька-то царя вообще кто? Поэтому тут такой спорный момент.

Клим Жуков. Потом всякие новгородцы.

Николай Смирнов. Кстати, вот еще один источник пожалований, это шведы. Новгородцы многие присягнули шведам. Какие-то моменты вопиющие, может быть, на верховых уровнях сказывались, но на рядовом служилом сословии... Где ты там служил, кому служил, что ты там делал, давайте забудем. Потому, что все, мы примирились и так далее. Но если у тебя возникало противоречие с другим землевладельцем, то тогда вставал вопрос: “От кого поместье?” Поэтому утаивали такие спорные случаи. Но за утайку было не очень хорошо потому, что если утаивание вскрывали, то отбирали поместье. Зачастую давали тому, кто сообщил. А в десятнях все это старались отслеживать. Все друг друга знали. Помещики одного уезда, они всю жизнь проводят совместно. И в походах, и живут. Если это небольшой уезд, у них дворы, как правило, в уездном центре есть. Они все друг друга видят и знают. Скрыть довольно сложно.

Клим Жуков. По корпоративному сговору если.

Николай Смирнов. Это могло быть. Но мы не видим в источниках. То есть, ситуация, как мы видим, с населенностью плохая. Но откуда ей быть хорошей. Если мы посмотрим данные писцовых книг, мы увидим, что центральные районы, северо-запад, юго-западный район, были разорены просто катастрофически. Допустим, по подсчетам писцовых книг в Волоколамском уезде пашня 367 четвертей. При этом перелог, не пашня, составляет 43 тысячи четвертей. То есть, грубо говоря, пашня занимала меньше одного процента. Вообще крестьян и бобылей в Волоколамском уезде было 124 человека. Во всем Волоколамском уезде.

Клим Жуков. Это вымершая земля.

Николай Смирнов. Да. Причем это все не только Волоколамскому уезду было свойственно. Очень высокая доля разорения. Надо отметить, что ситуация со Смутой отличались от сельскохозяйственного кризиса. И восстановление шло гораздо быстрее. Почему? Куда исчезло население во время Смуты? Какое-то количество погибло, в плен забрали. Часть переселилась в город, но это незначительная часть, города у нас маленькие были. Какая-то часть, значительная, уходила на юг и в Поволжье в поисках лучшей доли, плодородных земель. Но большое количество народа, к 1620-м годам, бродило в районе своих бывших земельных владений. Переехали в отдаленную часть уезда, сами запахали себе пашню. Количество населения, которое постепенно возвращалось, было весьма значительным. Мы видим и по десятням, что раз за разом помещики в своих десятнях говорят: “У меня есть 4 крестьянина и бобыля, но только-только вернулись”. Поэтому с них еще и взять-то нечего.

Клим Жуков. То есть, просто разбежавшиеся люди. Условно говоря, в партизаны ушедшие.

Николай Смирнов. Ну, да. А как узнать, что Смута закончена? Четырнадцать лет не заканчивалась... Поэтому они присматривались, потом потихоньку назад возвращались. Правительство не сидело сложа руки. Как при Борисе Годунове восстанавливались после сельскохозяйственного кризиса, здесь тоже пошло восстановление хозяйства и поместной системы. То, что они увидели здесь в 1621-1622 году, поняли, что так жить нельзя, рано или поздно с кем-то воевать придется. А с крымцами воевать надо прямо вот завтра. И, кстати, там бывало совсем плохо. Нам везло на завершающем этапе Смуты. В 1617 году на южном рубеже было 3 тысячи человек. Там, понятно, Владислав наступает, там эти запорожцы с Сагайдачным этим Петром лезут, и надо защищать Москву. То есть, нам очень повезло, что крымцы в это время ничего не предприняли на южных рубежах.

Клим Жуков. Как написал Алексей Константинович Толстой в своей замечательной поэме “История государства Российского”:

Вернулися поляки, Казаков привели; Пошел сумбур и драки: Поляки и казаки, Казаки и поляки Нас паки бьют и паки; Мы ж без царя как раки Горюем на мели. Прямые были страсти - Порядка ж ни на грош. Известно, что без власти Далёко не уйдешь.

Николай Смирнов. Да, с властью было плоховато. Как восстанавливали поместную систему. Причем было принято решение поместную систему именно восстанавливать. Не искать какие-то альтернативные варианты. Свидетельством того, что восстанавливать по поместному образцу было то, что все новые категории служилых людей, которые появлялись, их тоже старались приобщить к подобию поместной системы. Например, целые новые категории испомещались, например, казаки. Это не классические казаки, как, например, донские. Это некая свободная, вольная масса, которая во многом Смуту и формировала. Кого там не перебили, надо было ввести в какие-то рамки. Казачество тоже поначалу пытались сажать на землю. Поместные казаки, это после Смуты достаточно распространенное явление. Различные инородцы, ну, не в плохом смысле слова. Те же татары. Их в поместную систему пытались включить. Они формировали подобие служилых городов. Потом иноземцы. Иноземцы, которые оставались в Русском государстве, которые в Русское государство приезжали или со Смуты еще остались, то они тоже получали на поместном праве. То есть, им давались поместья. Расчет был на то, что мы все восстановим, у нас вся армия будет так комплектоваться и содержаться.

Какие мероприятия. Во-первых, старались навести порядок в правовом поле. Вот это “валовое описание”, одна из целей была выяснить у кого, на каком праве поместье, нет ли спорных моментов. Некоторые служилые города просто переселялись. Во-первых, это те, кто потеряли свои земли вообще целиком. Ну, вот Смоленская корпорация была хорошая очень, в Смуту положительно отыгравшая.

Клим Жуков. Они сначала Смоленск долго не сдавали. Потом все сбежали от Сигизмунда под Москву бить поляков.

Николай Смирнов. Да. Есть “Повесть о победах Московского государства”, она рассказывает о смолянах, об их приключениях, которые были в период Смутного времени. Очень интересно. Кстати, на основе реальных документов создавалось, не просто литературное произведение. Редкий случай, когда про корпорацию рассказывается. Причем, какое название, “Повесть о победах Московского государства”. Применительно к Смуте, это звучит с вызовом даже. Смоляне были просто расселены. Интересный момент, служилые люди наиболее разоренных уездов, Можайского, Боровского, они массово переселялись, им давались земельные владения в других уездах. При этом они свои корпорации не теряли, они оставались “можайцами”, “смолянами” и так далее. Были проведены экстренные раздачи земель. Вот тоже интересный момент. Все было продумано, никаких стихийных явлений не было. После Смыты осталось огромное количество ничьих поместных земель. Помещики перемещались, погибали и так далее. Заброшенных поместных земель было много, но “в раздачу” давали не их потому, что они все пустые.

Клим Жуков. Какой смысл, нужны же люди.

Николай Смирнов. Сначала давали дворцовые земли. Причем их давали в таком количестве, что потому было трудно остановиться. В 1627 году даже указ вышел не раздавать дворцовые земли вообще. Потому, что это источник дохода государя.

Клим Жуков. А монастырские земли?

Николай Смирнов. Монастырские земли не отбирали. Ограничивали передачу земель, пытались ограничить. Но отобрать как? Надо же основание какое-то. И жертвой этих раздач стало черносошное крестьянство. Черносошные крестьяне, те крестьяне, которые жили и платили налоги, ни на кого не работали. Например, в Замосковном крае в эти годы черносошное крестьянство убывает до минимальных значений. Массовые идут раздачи черносошных и дворцовых земель потому, что там люди есть. Это, конечно, тяжелая ситуация потому, что они потом будут крепостными. Но выхода не было, надо было чем-то насыщать. Раздачи был масштабные, но экстренные. Потому, что если бы это было более-менее планово, старались бы поместный фонд сначала наполнить населением.

Пошли новые земельные раздачи помещикам на юге и на востоке, в Поволжье. Формировались новые служилые города в это время. Понятно, что на юге раздают, не будешь же раздувать город до невозможности. Создается какой-то уездный центр. Формируются новые корпорации. Видно прямо как они новые появлялись. Ну, и новые категории помещиков. Перезапуск своеобразный поместной системы. Плюс, поскольку в новики долго не верстали никого, в 1627 году было проведено массовое новичное верстание. Им не просто давали оклады, новикам, молодым дворянам, но и старались их тут же обеспечить каким-нибудь поместьем. То есть, работа велась достаточно интенсивная, ну, и она накладывается на восстановление в целом хозяйства. И вот этот период, который у нас идет с 1620-х годов вплоть до больших войн середины XVII века, это период восстановления. Даже Смоленская война не особо критически отразилась.

Клим Жуков. Ну, она короткая, 1632-1634 год. Она короткая, наступательная и локальная, там не было огромного фронта.

Николай Смирнов. Да, фронта не было. Это такой локальный эпизод. Спокойные во внешнеполитическом отношении годы. Появление большого количества посевных площадей на юге и на востоке. И возвращение населения. Десятни фиксируют достаточно такой хороший поток населения из-за рубежа. Это либо которые оказались в составе Речи Посполитой, в этих уездах, либо это были полоняники. Это тоже момент интересный потому, что причины, по которым крестьяне из Речи Посполитой уходили в Русское государство, это тоже объект для изучения.

Клим Жуков. Потому, что в Речи Посполитой к тому времени был полный порядок с крепостным правом.

Николай Смирнов. Я тоже сторонник того, что там гнет на крестьян был более ощутимым. Кстати говоря, интенсивность и частота крестьянских восстаний показывает, что они были гораздо более недовольны.

Клим Жуков. У них там за границей поместные процессы были запущены гораздо раньше. И к концу XIV века там был очень серьезный именно крепостнический гнет. Плюс там в полный рост рулили католики. Если в XV-XVI веке были защитники православия... Вообще почти вся Литва была православной. Теперь же это все стало не вполне там законным.

Николай Смирнов. Я не знаю, насколько для крестьян это сказывалось. Вряд ли церкви в порубежных землях рушили.

Клим Жуков. Негативно психологически. Ты, вроде как, православный, тут католики. Это же выступало идеологическим оформлением, почему эти тебя эксплуатируют. Потому, что ты вот такой, а мы католики, мы лучше.

Николай Смирнов. Кстати, да. Интересным таким явлением, которое достаточно известно, но не всегда с точки зрения возвращения и привлекательности Русского государства рассматривается. Ладно Речь Посполитая, но в северном Замосковье, это Тверской регион, Ярославский немножко. До сих пор, наверное, можно этнографически проследить, а тогда по писцовым книгам, огромные поселения карел. Численность карел переселенных оценивается в 25-30 тысяч человек. Это очень много. Это карелы, которые оказались после Смутного времени на территории Шведского королевства, они православные были, и они постепенно уходили. Причем условием Столбовского мирного договора был запрет на переход тяглового населения. Нельзя было переходить. Поэтому, это фактически беглецы из-за рубежа. Интересна политика государства. Мы не то, что могли, должны были их возвращать обратно. Тем не менее, их принимали, давали им земли. Это особенно показательно, зная, как сейчас у нас совершенно неожиданно целая волна ингерманландского национализма просыпается. Просто совершенно абсурдная идея, что была некая Ингерманландия. Которая была, чуть ли не государством, и которая под гнет московитов попала. Вот пример, типичные ингерманландцы, карелы, которые бегут от вашей “независимости” под “гнет” страшного московита.

Клим Жуков. Да еще просят не возвращать ни в коем случае.

Николай Смирнов. Да. Вот эти карелы, это интересный пример. То есть возвращение населения было не только из лесов, но и из-за рубежа тоже. Государство восстанавливалось. Темпы роста населения, по писцовым книгам, с 1626 по 1646 гораздо больше выросло население, чем с 1646 по 1678. Это не результат, что меньше рожать стали.

Клим Жуков. Те, кто хотел вернуться, вернулись.

Николай Смирнов. Ситуация к середине столетия стала похожа на предсмутное время. Поместная система с точки зрения экономической базы была, в общем, такой же, как накануне Смуты. Но изменились все другие условия. Уже завершая этот обзор, я не буду уходить сильно во вторую половину XVII века. Просто кратко обрисую, что стало причиной слома поместной системы в ее классическом исполнении, то есть, обеспечении службы рядового воина. Во-первых, растет доля и влияние пехоты на боевые действия. Снижается общая масса конницы. Пехоту вы на землю не посадите, совершенно другая ситуация. Уже для того, чтобы обеспечить основную массу вооруженных сил поместная система не работает. Это раз.

Во-вторых, растет доля не дворян в коннице. Полки нового строя, рейтарские полки комплектуются зачастую недворянским населением. Там монастырские слуги, татары и так далее. Они не помещики, поэтому даже конница уже... Начинает размываться это единство. Если в XVI веке конник, это практически гарантированно служилый человек, то во второй половине XVII века среди конницы появляются эти недворянские элементы. Кроме того, самих дворян боеспособных, нормального возраста, хорошо оснащенных, их не хватает на рядовой состав. Они требуются в качестве офицеров, те же полки нового строя. Те же стрелецкие приказы. Они требуются на гражданской службе. Увеличивается количество управленческого аппарата, это тоже дворяне.

И, наконец, роль денежного жалованья начинает усиливаться, поэтому поместная система, она не исчезает никуда, она просто трансформируется. И Петровская эпоха завершает эту трансформацию, когда поместная система становится источником обеспечения именно высшего слоя дворянства. При Петре ведь тоже, и после Петра, дворяне служили рядовыми в коннице.

Клим Жуков. Они и в пехоте служили.

Николай Смирнов. Да. Но их доля постоянно уменьшалась. Дворяне нужны были для другого уже. Если в XVI веке дворянин в первую очередь рядовой всадник, то в XVIII веке это если не офицер, то, по крайней мере, более ценный, чем обычный рядовой воин. Поэтому поместная система изжила себя. Хотя экономически удалось в XVII веке ситуацию подправить до приличного состояния. На этом сегодняшний обзор можем и завершить. Потому, что уходить во вторую половину XVII века я, наверное, не буду. А в следующий раз, если будет возможность, то можно рассказать о служилом городе, его структуре. Мы рассмотрели две составляющих, экономическую и военную, а социальную надо бы тоже, наверное... И завершим этот блок из трех выступлений моих, лекций.

Клим Жуков. По поводу завершения сегодняшней лекции. Хорошо видно, что многокомпонентный процесс, который начался у нас как начало классического феодализма, который в итоге привел к несколько шокирующим для европейца результатам. Потому, что в Европе это началось в XI веке, у нас это началось, по большому счету в XIV-XV. В Европе оно сформировало к XII-XIII веку аристократическое рыцарство. У нас оно сформировало всего лишь рядовых всадников. Которые потом, в XVIII веке превратились в аристократическое рыцарство. Уже конечно не рыцарство. Петр I их называл “шляхетством”.

Николай Смирнов. За образец был взят скорей не европейский, а польско-литовский...

Клим Жуков. Доступный европейский. Который был ближе к нам.

Николай Смирнов. Вот этот пример Европы, не зря его называли “шляхетство” потому, что в Речи Посполитой шляхетство играло ту роль, которую русское служилое дворянство стало играть уже в XVIII веке. В Речи Посполитой они, конечно, тоже составляли значительную часть конницы. Но это была конница, скажем так, хороший состав конницы.

Клим Жуков. А все почему? Потому, что они там, на Западе раньше себя осознали как класс для себя. Потому, что наше дворянство долгое время, до Алексея Михайловича, наверное, оставалось классом в себе. Да, это были люди, объединенные общим отношением к собственности на средства производства. Но они не осознавали себя единой корпорацией. Они осознавали себя как корпорация Ряжска, Твери, Москвы, чего угодно. Но они не осознавали себя как единое целое. Как только они осознали себя как единое целое, вдруг выяснилось, что все государство, включая императора, находится у них вот где. И закончилось все серией дворцовых переворотов, которые делали те самые вчерашние буквально... Люди, которых можно было выпороть, выдрать ноздри, отнять у них поместье. А поди ты в XVIII веке выпори кого-нибудь. Это Петр I еще мог сделать.

Николай Смирнов. Ну, не будем так упрощать и для XVII века. Все-таки прослойки этого служилого сословия были разные. В XVII веке вы не особо выпорите каких-нибудь бояр и так далее. Конечно, можно было...

Клим Жуков. Просто все массово, они аристократией монолитной не являлись.

Николай Смирнов. Монолитной не были. Это все разнородные группы, с разными интересами. Если в XVIII веке это противоречие было снято между крупными вотчинниками и помещиками. Банальным переводом вотчины и закреплением крепостного права уже окончательно. Понятно, что в XVII веке в экономическом плане рядовой служилый человек и боярин, крупный вотчинник, это противостоящие друг другу группы.

Клим Жуков. А при Иване Грозном это был ярчайший антагонизм. Рядовой дворянин, это никакая не аристократия. Аристократия, это люди, которые завязаны на местническую систему. То есть, бояре, князья, княжата.

Николай Смирнов. Которые, грубо говоря, служат князю потому, что они, вроде как, захотели, а не потому, что они обязаны.

Клим Жуков. Или у них какие-то родственные связи.

Николай Смирнов. Но для того, чтобы объяснить, что они служат потому, что обязаны, потребовалась, в том числе, опричнина. Чтобы вразумить.

Клим Жуков. Ну, что. На сегодня, наверное, мы прощаемся. Спасибо, Николай.

Николай Смирнов. Пожалуйста.

Клим Жуков. До скорых встреч в XVII веке. Всем пока.

Добавить комментарий