7 ноября 1920-го года Петроград был необычайно ярок и оживлен. Тяготы Гражданской войны превратили «колыбель революции» практически в город-призрак: его население к тому моменту сократилось до своего исторического минимума — 722 тысячи человек — что было почти втрое меньше, чем в 1917 году. Оборванные Гражданской войной традиционные для бывшей столицы Российской империи экономические тракты сделали голод в Петрограде явлением хроническим.
Однако третью годовщину Октябрьской революции Петроградский совет решил отметить с особым размахом, запланировав не просто парады и митинги-концерты, как бывало в 1918 и 1919 гг., а организовав широкомасштабную театральную феерию под названием «Штурм Зимнего». Ответственным за проведение этого мероприятия назначили Николая Николаевича Евреинова, известного драматурга, теоретика и практика театрального искусства.
Задача перед Николаем Николаевичем стояла не тривиальная: ему следовало превратить Площадь Урицкого (бывшую Дворцовую) в громадный амфитеатр, использовав в качестве грандиозных декораций весь ансамбль площади и, прежде всего, конечно, Зимний дворец, к тому времени переименованный в Дворец Искусств.
Перед Зданием Главного штаба по проекту известного художника-авангардиста Юрия Анненкова были возведены 2 платформы, своей высотой дотягивающие почти до 3 этажа громадного ампирного строения: одна платформа предназначалась для «белых», другая — для «красных», между ними был перекинут деревянный арочный мост.
В качестве актеров в феерии было задействовано свыше 8000 человек, которыми руководили 80 помощников главного режиссера. Репетиции проводились в залах Зимнего дворца, часть которого уже тогда занимал Музей Революции. Тем не менее, массовые сцены репетировали в огромных его залах: Тронном и Гербовом, куда были привезены полевые кухни, разливавшие артистам липовый чай с сахарином.
Оркестр, обеспечивавший музыкальное сопровождение феерии, насчитывал 500 музыкантов. В качестве реквизита были использованы подлинные пулеметы и броневики, часть из которых «помнила» события трехлетней давности, а из Кронштадта давать тройной холостой залп прибыл легендарный крейсер «Аврора». Для освещения было добыто свыше полутора сотен электрических прожекторов.
Трибуны для зрителей располагались в центре площади. По мере разворачивания действа им приходилось обращать свой взор то в сторону Здания Главного штаба, то в сторону Зимнего дворца. Историческая часть развернулась на анненковских платформах перед Главным штабом: там действо разворачивалось то на «белой» платформе, где ключевую роль играли Керенский и Временное правительство, то на «красной», где большевистские вожди мобилизовывали пролетарские массы, постепенно превращая серую безликую массу в организованную красную гвардию.
При этом люди постоянно перебегали с «белой» платформы на «красную», откуда затем, к изумлению публики, ринулись мимо зрительских трибун штурмовать Зимний дворец. Кульминация сопровождалась холостыми выстрелами из орудий разномастного калибра, вплоть до пушек «Авроры». В спящих до этого окнах дворца вспыхнул свет, очерчивая силуэты борющихся с юнкерами красногвардейцев.
Конечно, перед Евреиновым стояла задача отнюдь не точного воспроизведения исторического события, а его зрелищная художественная интерпретация. Николай Шубский, описывавший действо на площади Урицкого для «Вестника театра», писал в своем репортаже:
«Это чувство воскресшей исторической трагедии не рассказать — его надо пережить… Но слышу насмешливый голос стоящего рядом со мной одного из участников октябрьского переворота. Он говорит, прислушиваясь к неумолкающей трескотне винтовок:
— В 17-м году пуль выпустили меньше, чем теперь!
Слышу и вновь обретаю в себе театрального зрителя».
Зрелищная художественная интерпретация удалась. Силуэтные сцены в окнах Зимнего и грандиозный фейерверк, последовавший вслед за тем, как в финале феерии над бывшей главной резиденцией Романовых поднялось алое знамя не запечатлелись в народной памяти. Зато штурмующие дворец через главные ворота красногвардейцы надолго запали в сознание людей, в том числе и деятелей искусства: через 7 лет эту сцену в точности повторит Сергей Эйзенштейн в своей бессмертной киноленте «Октябрь».
В реальности штурм Зимнего, конечно, не был столь зрелищным: он растянулся более чем на 4 часа, штурмующие проникали во дворец с разных подъездов, и занимались не столько активной перестрелкой, сколько длительными переговорами с защитниками Временного правительства, убеждая их в его исторической обреченности.
Так художественный образ штурма, созданный Николаем Евреиновым, покинувшим СССР в 1925 году, надолго пережил не только своего создателя, но даже первое в мире пролетарское государство, созданное в результате исторических событий, состоявшихся в Петрограде 25 октября (7 ноября) 1917 года.
Текст: Вячеслав Самоходкин
Подробнее...