Об освобождении Александром Невским Пскова летопись сообщает в начале статьи 6750 мартовского года (март 1242 — февраль 1243 г.). Князь Александр не стал задерживать свою армию в Пскове, но немедленно продолжил марш в Чудскую землю — во владения Дерптского епископа. Получается Псков был освобожден не ранее марта 1242 г., а 5 апреля 1242 г. уже состоялось Ледовое побоище.
После вступления в земли Дерптского епископа часть русских полков была отправлена грабить и жечь окрестные села «в зажитье» — летопись даже говорит, что были распущены «все» полки. В ЛРХ (Ливонской рифмованной хронике) сообщается о том же:
В Дорпате стало известно,
Что пришел король Александр
С войском в землю братьев,
Чиня грабежи и пожары.
Епископ без внимания этого не оставил.
Мужам епископства он срочно велел
Поспешить к войску братьев,
Чтобы против русских сражаться.
Итак, когда «русские из Суздаля» вторглись «в землю братьев», то первыми, «быстро вооружившись, оказали им сопротивление» братья-рыцари, а уже потом Дерптский епископ, узнав про грабежи, послал своих «мужей» присоединиться к «войску братьев». Выходит отряд орденских братьев выступил заметно раньше «мужей епископства», то есть еще до того, как русские войска были распущены в «зажитье».
Вполне возможно, что Орден объявил мобилизацию вскоре после того, как князь Александр вторгся в их владения то есть в Псковскую землю. Епископ же, обладавший заметно меньшими военными возможностями, решился на полевое сражение только после того, как к нему прибыло орденское войско. Объединенные силы немцев, вероятно, воспринимались ими как весьма значительные, хотя автор ЛРХ традиционно подчеркивает малочисленность крестоносцев:
Долго не медля,
Они [воины Дерптского епископства] присоединились к силам
братьев.
Они слишком мало людей привели.
Братьев также было слишком мало.
Всё же вместе они решили
На русских напасть.
Начали с ними сражаться.
Разгром псковского ополчения в сентябре 1240 г., а также легкий захват Пскова, позволяли ливонцам сомневаться в боевых качествах русского войска, большая часть которого, как выяснялось, уже увлеклась грабежами. Орден, скорее всего, рассчитывал отбить Псков, для чего и собрал войско, но подойдя к Дерпту узнал, что Псков занят и русские уже хозяйничают в Эстонии.
Планы поменялись, но, надо полагать, к полевому сражению они готовились изначально — это не была маленькая «группа быстрого реагирования» из рыцарей окрестных замков, а армия вторжения, вполне готовая противостоять новгородскому и суздальскому полкам. Более того, учитывая то, что русские после первого столкновения с тевтонскими рыцарями начали отходить из ливонских земель, т.е. старались избежать сражения, можно предположить, что войско тевтонских рыцарей с союзниками численно превосходила русские полки.
Уже первое столкновение с русским отрядом, оказавшимся «в розгоне» (вероятно, возвращавшимся из «зажитья»), показало сокрушительную мощь тевтонского оружия. Из двух русских военачальников один погиб, а второй вынужден был спасаться бегством.
Погибшим был сын новгородского посадника Твердислава Михайловича и родной брат правившего тогда посадника Степана Твердиславича — Домаш Твердиславич. Вторым был владимиро-суздальский воевода Кербет, известный позднее как руководитель тверского ополчения.
Надо полагать, при таких руководителях суздальско-новгородский отряд был далеко не маленьким и насчитывал сотни воинов. Но налет был внезапным, а превосходство сил подавляющим — много русских погибло и даже попало в плен.
Узнав о случившемся Александр отступил «въспятися» на Чудское озеро и занял позицию «на Узмени, у Воронея камени». Окрыленные победой, «немцы и чудь» начали преследование «поидоша по них» и вышли на выстроившиеся к бою русские полки — в субботу 5 апреля 1242 г. состоялось Ледовое побоище. Русская летопись почти не дает оснований для реконструкции хода Ледового сражения 5 апреля 1242 г. Хотя о начале боя говорится вполне конкретно:
Князь Олександр и новгородци, поставиша полк на Чюдьском озере, на Узмени, у Воронея камени; и наехаша на полк Немци и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полк; и бысть сеча ту велика Немцем и Чюди...
пособи Богъ князю Александру; А Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша их на 7-ми верст по леду до Суболичьскаго берега; и паде Чюди бещисла, а Немец 400, а 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бишася месяца априля в 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, в суботу.
«Свиньей» называлось построение конных войск, аналогичное русскому «клину», в форме колонны, заостренной в передовой части. Особенности такой войсковой единицы А.Н. Кирпичников предложил реконструировать на основе сочинения, написанного в 1477 г., — это краткий учебник, воинское наставление, которое составил курфюрст Бранденбургский Альбрехт Ахилл для своего сына, маркграфа Иоанна: «Приготовление к походу курфюрста Альберта против герцога Ганса Саганского».
Здесь перечислены три варианта построения воинского подразделения — хоругви (Banner, Banier): «Гончая», «Святого Георгия» и «Великая». Каждая, соответственно, насчитывала примерно по 400, 500 и 700 всадников. Построение подразделялось на две части: передовой «клин» (5 шеренг) и следующая за ним колонна (от 33 до 43 шеренг). В «клине» шеренги выстраивались таким образом, чтобы каждая последующая увеличивалась бы с каждой стороны на одного воина.
По мнению А.Н. Кирпичникова построение в XV в. вполне совпадало с построением XIII в. На основании этого историк предлагает сделать вывод о численности орденского войска в Ледовом побоище. В ЛРХ упоминается о 20 погибших в Ледовом побоище орденских братьях и 6 попавших в плен. При описании Раковорской битвы 1268 г. в Новгородской летописи говорится о действии со стороны немцев «великой свиньи», а количество орденских братьев в сражении автор ЛРХ оценивал в 34.
Таким образом, заключает Кирпичников, в Раковорском бою «великой свиньей» названо построение «Гончей» хоругви, включавшей 35 рыцарей в авангарде: 34 рыцаря и командир. Учитывая потери Ордена в Ледовой битве, — 26 братьев — можно предположить, считает исследователь, что численность орденской армии в 1242 г. не достигала и 400 воинов («Гончей» хоругви), «а, скорее всего, была даже меньшей».
Однако следует заметить, что в сражении при Раковоре приняли участия войска Дерптского епископа, датчан и ополчение местных жителей, значительно превосходившие численность орденских братьев («местных жителей было у братьев немало», «еще больше, чем было немцев, королевские мужи привели туда»).
Даже если на Чудском озере немцев было существенно меньше, то никак не 300—400 человек. Новгородская летопись сообщает о 400 погибших немцах и 50 пленных, а чуди (эстонцев) погибло «бещисла». Участвовали орденские рыцари из нескольких замковых округов, армия Дерптского епископа «дорпатцы» и местное эстонское ополчение «чюдь» — в совокупности их должно было быть много больше чем 400 человек.
При комбинировании данных ЛРХ и Новгородской летописи вполне можно допустить, что 5 апреля 1242 г. погибло 20 орденских братьев и 6 попало в плен, а также других немецких рыцарей и кнехтов не членов Ордена (из Дерпта, Оденпе, вассалов Дерптского епископа) погибло 380 и 44 попало в плен
Раковорская битва, несомненно, превосходила по количеству участников Ледовое побоище. Но даже если сопоставить цифры орденских братьев: 34 при Раковоре и не менее 26 на Чудском озере, то масштабы этих сражений явно приближаются к сопоставимым.
О численности ливонских братьев мы почти не имеем сведений вплоть до XV в. Но даже отрывочные данные говорят сами за себя. В 1279 г. в замке Терветен в Курляндии числилось 12 братьев. В 1451 г. во всей Ливонии было 195 братьев, из которых в Риге — 14, в Вендене — 12, а в Нарве — 6.
Автор ЛРХ сообщал, что после Раковорской битвы 1268 г. магистр отправился к Пскову с армией, включавшей 180 братьев — вероятно, все наличные силы Ливонии. А в 1237 г. Тевтонский орден направил в Ливонию 60 братьев, призванных пополнить поредевшие ряды меченосцев.
В любом случае можно заключить, что к 1242 г. общая численность ливонских братьев не превышала 100 человек, из которых на льду Чудского озера было потеряно более четверти. Многократно большие потери понес Дерптский епископ и его вассалы, не говоря об эстонском ополчении.
Вышеприведенные аргументы позволяют утверждать, что ни по численности участников, ни по количеству погибших Ледовое побоище не может считаться маленьким сражением ни для Ливонии, ни для Руси XIII в. И совершенно не случайно оно вошло в историю именно как «побоище».
Несколько больше, чем русская летопись, о ходе сражения сообщает ЛРХ:
У русских было много стрелков,
Они отразили первую атаку, мужественно
Выстроившись перед войском короля.
Видно было, что отряд братьев
Строй стрелков прорвал,
Был слышен звон мечей
И видно, как раскалывались шлемы.
С обеих сторон убитые Падали на траву.
Те, кто был в войске братьев,
Оказались в окружении.
У русских было такое войско,
Что, пожалуй, шестьдесят человек
одного немца атаковало.
Братья упорно сражались.
Все же их одолели.
Часть дорпатцев вышла
Из боя, чтобы спастись.
Они вынуждены были отступить.
Там двадцать братьев осталось убитыми
И шестеро попали в плен.
Так прошел этот бой.
Нет никаких сомнений, что замысел русской стороны заключался в окружении противника. После того как немецкий клин пробил передовой полк и втянулся в сражение, он был зажат с флангов и разгромлен. Вероятно, ради этого князь Александр Ярославич использовал некоторые военные хитрости. Так, русские полки могли быть заранее усилены на флангах.
Автор ЛРХ делает особый акцент на множестве русских стрелков. В европейских странах в те годы все большее распространение получает арбалет, пользоваться которым научиться проще. Русские же продолжали использовать лук. Обилие искусных стрелков произвело впечатление на крестоносцев. Вероятно, велики были и потери от этого обстрела.
Нередко в исследованиях указывается или молчаливо признается, что клином было построено чуть ли не все немецкое войско. Из этого, как мы указали выше, даже делаются выводы о его количестве. Примеров построения в сражении всей армии одним полком в европейской истории не известно.
Нет на это указаний и в наших источниках. Наоборот, русская летопись отличает «немцев» и «чюдь», а также специально разделяет их потери («Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща», «паде Чюди бещисла, а Немецъ 400, а 50 руками яша»).
Автор ЛРХ также говорит про «братьев» и «дорпатцев». О «братьях» сообщается, что их отряд — хоругвь (bаnіer), построенная, вероятно, клином, — прорвал строй стрелков. О «дорпатцах» — подданных Дерптского епископа — сообщается, что в какой-то момент они бежали с поля битвы: «Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись».
В русской летописи говорится о бегстве «чюди». Надо полагать, речь идет о местном эстонском ополчении, которое никак не могло быть включено в орденское конное построение. Профессиональные воины тогда резко отличались от случайных участников и никогда с ними не смешивались.
Традиционным было также деление на полки по географическому признаку: новгородский полк отдельно, псковский отдельно и т. д. Такое деление было характерно и для средневековой Европы. Надо полагать, в Ледовом побоище орденские братья составляли одно подразделение, подданные Дерптского епископа другое, а "чудь" третье. Деление армии в начале сражения на три составные части было в те годы наиболее распространенным. Трем ливонским полкам противостояли три русских. Скорее всего в центре встали новгородцы, а дружины Александра и Андрея Ярославичей встали на флангах.
После того как орденская «свинья» врубилась в передовой полк и увязла в битве, успешные действия русских на флангах привели к бегству рыцарей Дерпта и эстонцев, что привело к полному окружению орденских войск. Разгром немцев был сокрушительным. Хотя позднейший поэт, составивший ЛРХ, упоминает, что «король Александр» заплатил за победу «жизнями многих храбрых мужей», но это больше напоминает риторическую фигуру.
Русские источники ничего не сообщают о потерях в войске Александра — ни о знатных воинах, ни о простых. Можно говорить о больших потерях именно эстонских участников боя — «паде Чюди бещисла». Длительное преследование отступающих эстонцев также привело к множеству смертей: «Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега». Русские, надо полагать, вышли из сражения с небольшими потерями.
Следует признать, что Александр Ярославич не использовал в бою особых тактических новаций, характеризовавших бы его полководческую гениальность, но явный талант тактика здесь был налицо. Построение русских, судя по всему, было вполне традиционным: три полка и впереди лучники. Однако Александр добился большей концентрации войск на флангах. Фактически князь навязал противнику ход сражения, в результате чего добился полной победы.
По материалам: Хрусталёв Д.Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII—XIII вв.
Подробнее...