Статьи

Массовая охота на ведьм, которая, вопреки расхожим стереотипам, которая распространилась в Европе уже не в средние века, а в XVI-XVII веках, до сих пор вызывает огромные споры среди специалистов. Подъем этой демономании пришелся на времена позднего Возрождения, барокко и начала Просвещения. Историки до сих пор не знают, как получилось так, что именно в эти эпохи, обновившие духовную жизнь Европы, обострились суеверия и мракобесия. 

В новейшей литературе в разной форме неоднократно выдвигался тезис о том, что демонологию и охоту на ведьм породили Ренессанс и Реформация, которые «продлили жизнь средневековой космологии», «эмансипировали интеллект от чувства и тем самым дали возможность людям быть бесчеловечными с чистой совестью» (породили «оборотную сторону титанизма» людей Возрождения, в том числе и инквизицию, или, «расшатав средневековые устои сознания», вызвали «бурные волны иррационализма и страха»). 

Менее всего поощрялись гонения на ведьм в Италии – папство там заняло весьма острожную позицию. Более того, некоторые дела, которые проходили на территории Папских земель, понтифик признавал недействительными. Бороться с ведьмами можно было разным способом: используя метод Бодена, который фанатично в своей «Демономании» призывал к беспощадным карам и мукам, либо же следуя идее Адама Таннера, который хоть и верил в колдоство, но был убежден, что искоренять его надобно с помощью запрета сельских развлечений и плясок и мерами воспитательными, а не посредством процессов и костров. 

Среди «демонологов» мы находим не одних только «темных людей», но и гуманистически образованных философов и писателей, среди критиков веры в могущество и злокозненность ведьм были богословы (и католические, и протестантские) и иезуиты. Некоторые гуманисты, например, знаменитый Эразм Роттердамский наоборот призывали отказаться от веры в колдовство. 

Как установили историки, большая часть судебных процессов над ведьмами начиналась под давлением обычного населения. Именно оно требовало жестоко расправиться с виновниками за смерть скота, болезни и неурожай. Селяне очень быстро поддавались панике, очень легко верили в слухи об отравлении и колдовстве. 

Отсчет же борьбы официальной церкви с ведовством можно начать с 1398 года – Парижский университет подтвердил всемогущую силу магии, которая непременно означает договор с демонами. В большинстве случаев, в колдовстве обвиняли еретиков. Некоторые историки, таким образом, связывают начало «официальной» борьбы с ведьмами именно желание избавиться от неугодных лиц. Теология нашла солидарную союзницу в юриспруденции. Средневековая юриспруденция старалась научно обосновать необходимость борьбы с дьяволом и издавали трактаты, излагавшие со всею академическою систематичностью учение о союзе с дьяволом, о составе преступления колдовства, о мерах преследования ведьм, о специальных судопроизводственных формах следствия над ними и наказания.

В 1489 году с благословения папы и одобрения Кельнского теологического факультета была издана книга, озаглавленная «Malleus maleficarum» («Молот ведьм»), приобретшая огромную известность и ставшая вскоре авторитетом для духовных и светских судов. В суде над ведьмами, по «Молоту ведьм», следовало участвовать как духовному, так и светскому суду (колдовство, как ересь, затрагивало религию, но ущерб наносило именно людям и имуществу). Постепенно этим вопросом начал заниматься только светский суд. 

Но в суд над ведьмами были вмешены все круги общества. Панике подвергались и образованные, и безграмотные – последние в первую очередь. 

Часть медиевистов соотносит начало и возникновение массовой истерии с неуверенностью и страхом, которое породило отношение к земле. В феодальную эпоху крестьянин, для которого аграрный вопрос был во главе всего, опасался того, что он потеряет свою землю. Эта неуверенность, вытекающая из самой природы феодальных производственных отношений, была тем чувством, которое двигало крестьянами как во время столь частых в XVI–XVIII вв. восстаний, так и в ранних буржуазных революциях. Все это сопровождалось гнетом социальной верхушки, которая, ко всему прочему, посягала на произведенные крестьянином продукты. Этот страх и неуверенность особенно усилились в XVI—XVII века, это отмечают все исследователи данной эпохи. 

В период между 1580 и 1620 годами, пишут они, хозяйственный подъем предшествующего времени сменился длительным застоем и упадком, это выразилось в демографическом, социальном и экономическом кризисах. Ко всему прочему, масла в огонь подлила эпидемия чумы и ее частые рецидивы, которые не давали времени восстановиться, продолжали уничтожать огромное количество людей. Сюда сверху можно приплюсовать огромное количество разорительных войн. Усилился страх перед смертью и загробной жизнью. 

Страх смерти, загробных мук и одержимость идеей постоянного присутствия в повседневной действительности нечистой силы, вмешивающейся в жизнь людей, — все это симптомы материальных и социальных невзгод населения, которые умножились в переходный период от Средневековья к Новому времени, когда рушился или расшатывался привычный уклад жизни. Самые различные факторы воздействовали на психику народных масс в неблагоприятном направлении, порождая напряженность и страхи. Поэтому нельзя не прислушаться к голосу тех историков, которые говорят о крайней неустойчивости настроений масс, легко впадавших в панику и склонных к внезапным коротким иррациональным взрывам возмущения, с сопутствовавшей им кровавой жестокостью. 

По мнению Э. Леруа Ладюри, в моменты подобных взрывов на поверхность общественной жизни выступал примитивный пласт сознания А. Д. Люблинская отмечала, что, в то время как участники Жакерии и других крупных крестьянских восстаний периода развитого феодализма имели перед собой вполне конкретного классового врага — сеньоров, для крестьян XVI–XVII вв. этот враг был рассеян повсюду – неудивительно, что его находили и в ведьме. Но неудивительно также, что светская власть, следуя общественным тенденциям, развела из охоты на ведьм массовую акцию, которую весьма часто использовала в политических целях.

Добавить комментарий